«Ох, милочка, сколь вы счастливы в своем положении, ведь не каждой дано овдоветь», — это нам сам Брантом, живший тогда при дворе Франциска I, сообщает. И вот этот страшилище-муж голос подает — поведение своей супруги осуждать берется.
Это еще больше подстегнуло Этамп к любовным утехам, и она начинает почти на глазах короля с удвоенной энергией себе любовников в постель тащить. И даже до кровосмешения дошло. Взяла себе в любовники господина де Шабо, который приходился законным мужем ее родной сестрицы. Словом, уже своего шурина сексуальной страстью омотала по примеру римских граждан, живших со своими братьями, сестрами, дочерьми и даже матерями. Мы уж тут не говорим о матери Нерона Агриппине, которая, чтобы отвратить сына от любовницы Акты, напаивала его до скотского состояния вином и, обнажив свои груди «как булочник сайку», в таком виде явно с однозначными намерениями в спальню к нему входила.
Ничего в Древнем Риме за такое поведение не было. Они были великодушным народом к грехам своих ближних. У них даже гомосексуализм в большом почете был. А лесбиянство и вовсе пороком не считалось. Там так и говорили: «От любви двух женщин друг к другу у мужчин рога не вырастут». Подумаешь, подурачатся малость две бабы — велика беда, что ли? К концу своей жизни Франциск I уж очень снисходительно на любовные делишки Анны де Этамп смотрел, а вот муж ее все больше зверел и постарался месть свою реализовать. Он, когда Франциск I умер, объявил свою жену прелюбодейкой и заточил в тюрьму. Правда, на короткое время. Слишком сильна была власть де Этамп даже после смерти короля, чтобы долго в тюрьме сидеть.
От ненавистного мужа постаралась скоро освободиться. Тот, будучи наместником Бретани, должность, полученную от милосердного Франциска I за свою роль «покорного рогоносца» вместе с рыцарской цепью, — недолго после смерти короля в своей вотчине властвовал. Правда, возвращенные ему когда-то конфискованные земли новый король Генрих II у него не отобрал.
Анна, покровительствующая при жизни Франциска I писателям, художникам и ученым и пригласившая когда-то в свой дворец Леонардо да Винчи, которого уже в почтенном возрасте приютил у себя в стране Франциск I, перешла от опеки над учеными к опеке над монашенками. Осмелилась даже давать приют протестантам и сама к концу жизни из католической религии перешла на лютеранизм. Умерла в 1576 году.
Франциску I нравилось дурачить мужей своих подданных, то есть наставлять им «рога», так сказать, без их ведома и согласия. Не все же мужья красивых Жен соглашались быть «добровольными рогоносцами». И в осуществлении сего мероприятия хитрости и изощренности Франциска I конца не было. Думаете, зачем это он так хитроумно построил королевский замок Шамборе? Только для целей беспрепятственного получения любовных утех. Собственно, это даже не замок, а какой-то комфортабельный монастырь. Под высокой крышей ряд огромных башен, а внутри огромный коридор с разными там ходами, проходами и лестницами, а по бокам кельи, пардон, апартаменты дам. Ни один апартамент с другим не сообщается. Входить и выходить из такой комнаты можно было совсем не замеченным для других. Какие-то тайные комнатки он ввел и в своем замке Амбуз, и даже в великолепном Фонтенбло имелись комнаты, его женам, Клод и Элеоноре, неизвестные. Но если дама, в которую в данное время был король влюблен, имела свой особняк, то это тоже никакая для Франциска I не помеха. Однажды король влюбился в Жанну де Кок. А у нее любимый муж Жак Дизон. Король живо переубедил красавицу, что любить короля более престижно, чем мужа, и дамочка с этими доводами согласилась. Но муж ревнивый, из особняка жену даже в костел редко одну пускает, а на любовные утехи тем более. Для короля нет никаких препятствий. Он обнаружил, что двор господина Дизона выходит на монастырский двор, где находится молельня. Король приказывает прорубить в гардеробную мадам Жанны де Кок тайную дверь, сообщающуюся с калиткой двора ее особняка, а потом и с калиткой монастыря. Добыть ключи от всех дверей для короля никакой трудности не представило. Словом, король для приличия постояв несколько там минут в молении перед иконой, быстро удалялся и направлялся в гардеробную Жанны. Получив все возможные с ней любовные удовольствия, он таким же манером возвращался в молельню и там уже с большим желанием простаивал на коленях перед иконой. Монахи умилялись: «Вот ведь какой богобоязненный наш король! Полдня перед иконами простаивает!» За достоверность этого факта мы вам, дорогой читатель, абсолютно ручаемся. Нам об этом сообщила в своем «Гептамероне» родная сестра короля Маргарита Наваррская, а она, в отличие от Бокаччо, в своих новеллах фикции не употребляла, одну истинную правду.