◊ Должно взирать и надеяться на милость Божию и вспоминать от века преславные чудеса Его и помощь надеющимся на него угодникам Его, что ни в какой нужде и скорби не оставляет Бог и никогда выше силы нашей не попускает искушение, и посему должно нам с благодарением, ради Бога и будущих вечных благ, мужественно нести свой крест — терпеть все скорбное в данном времени и месте. По слову апостола: «многими скорбями должно нам войти в Царство небесное» (Деян. 14, 22); этим узким скорбным путем придем в высочайшее совершенство терпения и на всяком месте не лишимся полезного, но получим его милостью Божией и не потеряем напрасно время нашей жизни.
◊ Подобает подвижнику, рабу Божию, быть крепким при всякой скорби, положить свое сердце как бы на твердыне, а не быть, как вода, слабым. Жизнь эта, как колесо вертящееся, не постоянна и не стройна; иногда бывает для человека благополучие, некоторый почет, к сему не прилагай сердца; иногда бывает гонение от людей — тогда не печалься; иногда от бесов скорби, нападения, страсти — тогда не скорби. Все это приходит нам и попускается Богом для нашего спасения, и опять отходит, как устроит благодать Его, чтобы наказать и помиловать нас.
◊ Если хочешь не гневаться на оскорбителя твоего, то прилежно от всего сердца молись о нем Богу и дай ему какой-либо подарок, или малое утешение; иногда сам приди к нему, когда увидишь, что он опомнился от гнева, и поговори о прощении греха, узнай причину и показывай ему еще большую любовь; при встрече предупреждай его низким поклоном, и каждому говори о нем, что он добр; ничто так не возбуждает гнев у него, как укоренив его оскорбителем, и отвращение от него, и заодно злословие его, потому что слышащий может передать ему о всем.
◊ Храни себя с великою осторожностью, потому что на всякий час ходишь среди страстей и сетей: повсюду окружают страсти, везде расставлены сети, да не будешь чрез страсти и сети привлечен врагом в его волю.
◊ Великая нужда настоит и необходимость бороться плотяному человеку с бесплотным, одному с тьмой врагов; много слез, много терпения, многого страдания и опасения и тысячи глаз всюду требуется. Ибо злобно, подобно льву, возлетают на нас злохитрые духи; они погубили бы нас, если бы не был с нами Господь. Многоопытны они в искусстве уловлять, более чем семь тысяч лет, без сна, пищи и отдыха всегда, на всякий час всеми способами ищут нашей погибели, со всякою хитростью и с великим старанием. В одном оказавшись бессильными, умышляют другое, также начинают иное и высматривают другое и кругом рыскают, где бы найти дверцы войти и оттуда начать борьбу и как бы напакостить и наделать зла.
◊ Разве возможно, чтобы, упитываясь, предаваясь сну, лежанию и постоянно утешаясь, и при этом получить спасение?
◊ Если желаем быть настоящими воинами Царя небесного и не ложными соучастниками, то удалим от себя всю молву и привязанность ко всему земному, от чего возникают умственные испарения и как туманом темным покрывают душу. Сбросим с себя всякое нерадение и малодушие, и женственную слабость, и так противостанем бесовскому коварству, потрудимся в молитвах и прочих добродетелях со всем усердием и силою, душою, умом, подобно тому, как кто-либо быстро бежит дорогою, не оглядываясь.
◊ Такова хитрость у лукавых бесов: они постоянно заняты нами; как сторожа подмечают наши наклонности и пожелания; о чем мы думаем и что любим, чем заняты помимо их; и какую страсть замечают в нас, к тому нас и побуждают, такие и расставляют нам сети; таким образом мы сами возбуждаем против себя всякую страсть и бываем причиною ее. Потому бесы ищут в нас повода, что чрез свою наклонность и пожелание мы скорее запутаемся. Они не принуждают нас к тому, чего мы не желаем, от чего отклоняем ум, с чем не соглашаемся по своей воле; они понемногу испытывают нас: не примем ли какую-либо страсть, и уже к нашему желанию и усердию присоединяют свои козни; ибо собственно нам принадлежит повод ко греху — пристрастие, слабость и небрежность, — не отсекаем начало каждой страсти.
◊ Неумеренный сон, леность, безвременное ядение бывают причиною входа бесов. Пришедши, они прежде всего толкают в двери сердечные, то есть тайно, как воры, влагают помысл и замечают: есть ли сторож, или нет, то есть принят ли будет помысл, или нет; если принят, тогда начинают производить страсть и побуждать к ней и окрадывать духовное богатство.
Если они найдут сторожа в сердечных дверях, то есть когда кто привыкнет уничижать и отгонять их помыслы, отвращаться умом начального мысленного прилога, имеет свой ум глухим и немым к лаянию их, то есть ничуть не соглашающимся с ними, — то таковому они не могут сделать пакости, так как ум у него трезвится.