Сухбат Афлатуни
Великие рыбы
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© Афлатуни С., текст, 2022
© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2024
Фотина
Она привела себя в порядок, захватила кувшин-гидрию и вышла из дома.
Около шестого часа она дошла до источника.
Там был колодезь Иаковлев.
Солнце припекало, возле колодца в тени сидел мужчина. Не из здешних, сразу заметно. Иудей… Она поставила гидрию и стала разматывать веревку.
Он приветствовал ее по-арамейски. Точно иудей; по выговору галилеянин. И что им у себя дома не сидится?
Голос, однако, ей понравился. Скупо ответив на приветствие, она стала спускать кувшин в темноту.
Раздался всплеск: кувшин достиг воды.
Иудей смотрел на нее.
– Дай мне пить.
Как будто укол иглы, она даже слегка поморщилась: все это уже было. Вечер, колодец, пришелец возле колодца.
…Когда Авраам состарился, а сын его Исаак вошел в возраст жениха, отправил Авраам слугу своего, чтобы тот нашел Исааку невесту. И слуга, взяв верблюдов, пошел. И остановил верблюдов вне города, у колодца воды, под вечер, в то время, когда выходят женщины черпать. И сказал себе слуга: та, кто напоит его и его верблюдов, и будет женой Исааку. И помолился об этом.
И пришла к колодцу Ревекка. И обратился к ней слуга Авраамов, и сказал:
– Дай мне пить.
Что было дальше, хорошо известно. Ревекка напоила слугу, а потом его верблюдов. И стала женой Исааку, и родила ему двух близнецов, Исава и Иакова.
Все в этой сухой, полуденной земле начиналось с колодца. Со встречи, под вечер, возле него. С женщины, держащей кувшин, и чужестранца, говорящего:
– Дай мне пить.
И снова – укол. Снова вечер, и женщина, и чужестранец подле колодезя. Но теперь все наоборот, и уже чужестранец дает колодезную воду.
И встал Иаков, и пошел в землю сынов Востока. И увидел: вот на поле колодезь… Над устьем колодца был большой камень… Увидел Иаков Рахиль и отвалил камень от устья колодезя и напоил…
Что было дальше, хорошо известно. И Рахиль, и все бывшие при этом, и все стада напились этой воды. Рахиль станет женой Иакову и родит ему двенадцать сыновей – родоначальников двенадцати колен Израилевых.
Непонятная боль прошла.
Самаряныня набрала воды и поглядела на чужестранца.
– Как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? Ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются.
Самаряне, как и иудеи, почитали себя потомками Иакова.
Иудеи считали самарян потомками от смешения с хананейскими народами. И не сообщались с ними, называя «испорченными», полукровками.
Удивление самаряныни понятно. Иудей не просто обратился к ней, но попросил о помощи.
– Дай мне пить.
Да, конечно, это был не просто иудей. Не просто галилеянин. Не просто странник, сидящий в тени. Но самаряныня этого пока не знала.
– Как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки?
Он был тогда совершенно один. Где ученики, где последователи?
Ученики Его отлучились в город купить пищи, хлеба и рыбы.
Но где же сотни, тысячи, ходившие за Иисусом? Один Он оставался только тогда, когда уходил молиться, – да и это уединение Ему удавалось редко и с трудом.
Где же толпы?
Остались, вероятно, в Иудее. Не пошли за Ним в Самарию. Ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются.
Никого рядом с Ним не было.
Только эта женщина – бойкая самаряныня, в карман за словом не полезет…
(Когда Его оставляли ученики, рядом оставались только женщины. Так будет и у Креста. Так будет всякий раз, когда на церковь будет воздвигаться гонение. Мужчины станут толпами уходить от Него. И только женщины останутся рядом до последнего.)
Иисус же сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: «дай Мне пить», ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую.
Она вытянула кувшин из колодца и поставила на плоский камень. Отерла лоб. Еще раз оглядела путника.
– Господин! Тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у Тебя вода живая?