РАЗДЕЛ X
Специальные операции:
рыцари плаща и кинжала
В военное время все разведывательные службы ведут крайне жестокую игру. Одной из причин служит страх наказаний. Если вы ударите человека, он скорее всего даст вам сдачи. В мирное время соблюдаются определенные приличия даже между враждебными разведками, что бы ни расписывали авторы детективов.
Имеют место и исключения. Советы могут играть жестко и в мирное время, если речь идет о мести своим гражданам, например, разведчикам-перебежчикам или политическим диссидентам, ведущим борьбу против Советской власти, как бы далеко от Родины они ни находились. В советской разведке существует специальное подразделение, которое занимается убийствами и похищениями противников режима. Такие скользкие дела не поручают любителям. Все тщательнейшим образом планируется — от специального оружия, которое практически не оставляет следов, до маршрутов отхода убийц, после которых не остается никаких улик, кроме одного или двух трупов, которые служат предупреждением для тех, кто пытается продолжать антисоветскую деятельность.
Вальтер Шелленберг
29. Инцидент в Венло
Из книги «Лабиринт»
Вальтер Шелленберг, из мемуаров которого взят приводимый отрывок, был начальником иностранного отдела нацистской разведывательной службы[35] — организации, резко отличавшейся от действовавшей на старых принципах немецкой военной разведки, абвера.
«Инцидент в Венло», имевший место в Голландии в октябре — ноябре 1939 года, по уверению Шелленберга, произошел лишь потому, что Гитлер был убежден, что за покушением на его жизнь в том же месяце стоит британская разведка. Гитлер полагал, что, похитив и допросив двух английских разведчиков, сможет узнать правду о замыслах англичан.
До того оперативные контакты между Шелленбергом и английскими разведчиками носили совершен но иной характер. С немецкой стороны это была операция по дезинформации и проникновению в ряды противника. Англичане считали, что имеют дело с антигитлеровской подпольной организацией, но на самом деле это были Шелленберг и его подручные. Немцы хотели, видимо, проникнуть в английскую разведслужбу и выяснить намерения британского политического руководства.
Несколько лет немецкий агент под номером F-479 работал в Нидерландах. Сначала он был политэмигрантом и, продолжая разыгрывать эту роль после того, как. стал работать на нас, сумел войти в контакт с английской Секретной службой. Он уверял ее, что связан с сильной оппозиционной группой в вермахте, чем особенно заинтересовал англичан. Ему верили настолько, что его сообщения переправлялись прямо в Лондон, и таким путем мы могли постоянно подбрасывать дезинформацию. Он также создал сеть собственных осведомителей и даже сотрудничал с французским Вторым бюро. После начала войны английская разведка проявляла еще большую заинтересованность в контактах с мнимой оппозиционной группой. Они считали, что смогут использовать офицерский заговор для свержения гитлеровского режима. К моменту моего появления операция достигла критического этапа. Англичанам была обещана встреча с высокопоставленным членом подпольной организации.
После тщательного обсуждения материалов дела и долгих совещаний с его участниками я пришел к выводу, что имеет смысл продолжать игру. Поэтому я решил сам поехать в Голландию на встречу с агентами британской Секретной службы под видом капитана Шеммеля из транспортного управления штаба ОКБ. Я выяснил, что такой офицер действительно существует, и устроил так, что его послали в длительную командировку на Восток. Получив одобрение своего плана, я выехал в Дюссельдорф, где поселился в маленьком частном доме. Это была конспиративная квартира РСХА, имевшая прямую телефонную и телеграфную связь с центральным управлением в Берлине.
Тем временем Берлин должен был передать указание агенту F-479, чтобы он устроил встречу капитана Шеммеля с британскими агентами. К сожалению, я не мог лично встретиться с F-479 и обсудить детали, поэтому пришлось положиться на его ловкость. Конечно, я шел на значительный риск, но в разведывательной работе без него не обойтись.
Дальнейшую информацию мне прислали из Берлина авиапочтой, и я внимательно изучил ее. Мне нужно было освоить легенду, выучить наизусть все подробности вымышленного нами заговора, имена многих людей и отношения между ними, а также то, что мы знали об английских агентах, к которым я шел. Я также запомнил подробности о капитане Шеммеле — происхождение, образ жизни, поведение и внешность. Например, он всегда носил монокль, и мне пришлось делать это, что оказалось нетрудным, потому что правый глаз у меня близорук. Чем больше я буду знать об организации, которую представляю, тем больше будет шансов завоевать доверие англичан, хотя, разумеется, малейшая ошибка могла возбудить у них подозрения.
20 октября в шесть часов вечера наконец пришло сообщение: «Встреча назначена на 21 октября в Зютфене, в Голландии».
Меня сопровождал один из наших агентов. Он хорошо знал подоплеку дела, потому что несколько раз работал с F-479. Мы еще раз проверили свои паспорта и документы на машину (немецкие таможенники и пограничники получили указание не задавать лишних вопросов). Багажа у нас почти не было, и я старательно проверил нашу одежду и белье на предмет неподходящих меток и ярлыков. Из-за пренебрежения такими мелочами часто срывались великолепно задуманные планы.
Вечером, к большому моему удивлению, позвонил Гейдрих. Он сказал, что мне разрешено вести «переговоры» таким образом, как я считаю нужным. Мои передвижения не ограничивались. В завершение он сказал:
— Будьте очень осторожны. Будет крайне глупо, если с вами что-то случится. А если что-то пойдет не так, я предупредил все пограничные посты. По возвращении немедленно позвоните мне.
Подобная заботливость меня удивила. Однако я понял, что она вызвана не сочувствием, а практическими соображениями.
Рано утром 21 октября мы подъехали к голландской границе. День был мрачный и дождливый. Мой спутник был за рулем, а я сидел рядом, погруженный в размышления. Я не мог побороть беспокойства, тем более что не имел возможности переговорить с F-479, и чем ближе мы подъезжали к границе, тем тяжелее становилось на душе.
Формальности на немецкой стороне не заняли много времени. Голландские таможенники, однако, оказались более дотошными, осмотрели весь багаж, но в конце концов отпустили нас с миром.
Когда мы приехали в Зютфен, в условленном месте нас уже ждал большой «бьюик». Человек за рулем представился капитаном английской разведки Бестом. После краткого знакомства я сел в его машину, и мы тронулись, а мой спутник следовал позади в нашей машине.
Капитан Бест, кстати, тоже носивший монокль, прекрасно говорил по-немецки, и вскоре мы с ним были на дружеской ноге. Общая любовь к музыке — капитан отлично играл на скрипке — позволила сломать лед. Беседа оказалась настолько приятной, что я чуть не забыл, зачем, собственно, приехал. Но хотя я сохранял спокойный вид, в глубине души нервничал, ожидая, когда Бест затронет нужную мне тему. Но он не хотел делать этого, пока мы не прибыли в Арнем, где к нам должны были присоединиться его коллеги — майор Стивенс и лейтенант Коппенс. В Арнеме они сели в машину, и мы поехали дальше. Деловой разговор происходил, пока «бьюик» кружил по голландским дорогам.
Они, видимо, безоговорочно приняли меня за представителя сильной оппозиционной группы со связями в высшем командовании армии. Я сказал им, что группу возглавляет немецкий генерал, но на этом этапе переговоров я не уполномочен называть его имя. Наша цель — насильственное свержение Гитлера и установление нового режима. На этих переговорах я должен выяснить, как отнесется британское правительство к установлению диктатуры немецкой армии и захочет ли оно тайно договориться с моей группой, которая после прихода к власти немедленно займется заключением мира.
35
Группенфюрср СС Вальтер Шелленберг (1910–1952) был начальником VI (разведывательного) управления Главного управления имперской безопасности — аналога НКВД-КГБ.