В ходе этой разведывательной операции Эдди и Мэрфи завязали тесные контакты с высшим командованием французской армии. Во французской Северной Африке все держалось на французской армии и флоте. Очень скоро Эдди и Мэрфи выяснили, что флот — это замкнутая корпорация, которая ни за что не будет иметь дела с американцами, пока те имеют дело с англичанами. Зато армия или некоторые ее командиры, охотно делились ценной информацией, и именно армия оказала бы серьезное сопротивление немцам, если бы до этого дошло.
Французской армией в Африке командовал генерал Максим Вейган, крайне консервативный и весьма популярный среди солдат. Судя по тому, что нам теперь известно, Вейган, который потерпел поражение от немцев в 1940 году, тайно вынашивал планы возобновления борьбы с ними. Похоже, Мэрфи поддерживал с ним тесную связь. Во всяком случае, Вейган явно не симпатизировал немцам, которые в ноябре 1941 года добились его отзыва во Францию. После него в штабе остались многие офицеры, которые готовы были вести солдат в бой против немцев, если получат вооружение и снабжение и если американцы высадят в Африке серьезные силы, а не символический десант. Мэрфи был определенно связан с этими людьми, и Эдди по приезде подключился к этому плану. Оба были готовы принять предложение французов.
Ни Мэрфи, ни Эдди не знали, когда высадится американский десант — впрочем, на ранней стадии планирования этого не знал еще никто. Но оба были убеждены, что немецкое вторжение вполне вероятно и что если у французов будет оружие, они окажут сопротивление. То есть они были уверены, что поставки вооружения французской армии могут спасти Северную Африку для союзников.
Именно за это убеждение и его логические последствия Мэрфи поносили в американской прессе как пособника фашистов, а то и самого обзывали фашистом. Эдди безуспешно спорил с Донованом, добиваясь, чтобы французам дали оружие. Вообще вокруг политики США при подготовке высадки в Африке ведутся такие ожесточенные споры, что стоит разобраться, на чем основывалось решение Эдди и Мэрфи.
Французы, с которыми Мэрфи и Эдди имели дело в Северной Африке, были не большими либералами, чем, допустим, американские банковские воротилы. Они представляли интересы консервативных французских колонистов, многие из которых происходили из семей военных. Во всей французской Северной Африке не было ни единой группы, которая бы поддерживала де Голля. Французская армия хранила верность Петэну, потому что она состояла из французов, а Петэн был главой государства. Многие из армейских командиров руководствовались очень странной логикой, когда, сохраняя лояльность Петэну, в то же время соглашались помогать американцам, несмотря на противоположные указания маршала. «Маршал поступил бы именно так, если бы мог», говорили они.
В то время Сопротивление в Африке, если имеется в виду мощная, организованная сила, способная противостоять немцам, представляло собой группу армейских генералов. Нравилось это Эдди и Мэрфи или нет, других антифашистских сил они не могли найти.
Договорившись с французами, Эдди сразу радировал Доновану, чтобы тот выслал сотни тонн припасов. Донован был поражен такими аппетитами и не скрывал этого. Эдди в ответ выдвигал изящно сформулированные аргументы, суть которых сводилась к тому, что если французы готовы, рискуя жизнью, выгружать и прятать оружие, то уж американцам не надо бояться посылать его. «Я убежден, — утверждал Эдди, — что наш отказ в подобной поддержке приведет к краху наших планов иметь в Марокко и Северной Африке силы, способные отразить вражескую агрессию. Других руководителей мы не найдем, поэтому мы не можем себе позволить потерять этих…»
Донован объяснил, что еще в январе был подготовлен флот для высадки в Африке, но из-за поражений на Тихом океане его пришлось бросить на защиту Австралии, так что сейчас ничего сделать нельзя.
Эдди сидел в Африке, и для него упоминание об Австралии было лишь жалкой отговоркой. Все сочувствующие союзникам в Африке были охвачены нетерпением, и Эдди с Мэрфи больше всех. В апреле 1942 года вишистское правительство возглавил Лаваль. Немцы собирались захватить Тунис, как только овладеют Мальтой. Лаваль, несомненно, сдал бы им Северную Африку, и слабая еще французская армия пала бы жертвой держав оси.
Но не обязательно было заглядывать в будущее, чтобы испытывать беспокойство. С приходом к власти Лаваля лидер французских фашистов Дорио[39] развернул в Африке безудержную кампанию за сотрудничество с немцами. Командиров различных частей, с которыми у Эдди и Мэрфи была достигнута договоренность, понемногу убирали и заменяли сторонниками Лаваля. Тиски держав оси все теснее сжимали Северную Африку.
«Они принимают весь риск на себя. Они будут получать, распределять и использовать наши поставки, и на каждом шагу им грозит гибель, если их кто-то выдаст. Самое меньшее, что мы можем сделать для них — это снабжать их на их условиях, которые вполне великодушны…» — настаивал Эдди, взывая о помощи.
Его усилия ничего не дали. Донован передал вопрос на рассмотрение Объединенного комитета начальников штабов, который в том же апреле 1942 года постановил, что если страны оси намерены оккупировать Северную Африку, США никоим образом не смогут им помешать. Поэтому было решено не вооружать французов. Более того, Мэрфи и Эдди было предложено оставлять радиостанции в тылу как посты прослушивания и организовывать партизанские отряды, чтобы тревожить войска держав оси в случае их вторжения. Когда Эдди услышал это, ему показалось, что союзники уже признали поражение в Северной Африке.
История показывает, что Мэрфи и Эдди ошибались, внося предложение вооружить французов. Эдди не понимал, что у Америки оружия пока мало. Немцы не опередили союзников с высадкой, как опасались Эдди и Мэрфи. Однако то, что они не осуществили вторжения, в значительной степени было заслугой этих двоих.
После решения высшего руководства группа УСС в Африке продолжала работу с французскими военными, пытаясь нейтрализовать их, настроить дружественно к Америке и враждебно к Германии даже без поставок американского оружия. Иа невысоком уровне методы УСС описал австрийский проходимец по прозвищу Конъюнктивит, который работал на американцев.
«Я заговаривал с людьми о политике, — говорил Конъюнктивит, — мы вспоминали величие Франции и переходили к французской армии. Через некоторое время я осторожно подпускал шпильку в адрес немцев. Если она проходила, я понемногу смелел, связывая немцев с вишистами. После двух-трех разговоров мне становилось ясно, стоит ли работать с этим человеком дальше».
Тем временем люди УСС, разбросанные по всей Африке, продолжали следить за судоходством, зарисовывать планы оборонительных сооружений и передавать информацию. Часто, по данным разведчиков УСС, которые фиксировали выходы судов из гавани, английские подводные лодки выслеживали и топили их.
Консулы США, понятия не имевшие о подпольной работе тех, кого считали своими подчиненными, иногда причиняли неприятности. Однажды пришлось перенести радиопередатчик, установленный на крыше консульства в Танжере, потому что жена консула жаловалась на то, что кто-то стучит на крыше по ночам. В другой раз Мэрфи пришлось обращаться в госдепартамент, чтобы спасти своего человека, которого консул потребовал уволить, поскольку тот «совершенно не занимается своими прямыми обязанностями».
Французы постоянно спрашивали разведчиков: «Когда же вы высадитесь?» Те неизменно отвечали, что никакой высадки не будет. Время шло, и им начинали верить. Сам Эдди впервые узнал предполагаемую дату высадки 24 июля в отеле «Кларидж» в Лондоне.
Его вызвали туда на встречу с генералом Джоном Стронгом, начальником военной разведки. Стронгу и генералу Джорджу Паттону его представил полковник Эдвин Бакстон, заместитель Донована.
39
До того как стать фашистом, Дорио был одним из лидеров Французской коммунистической партии.