Вот только управляла ли? По свидетельству многих современников, Анастасия действительно имела некоторое влияние на мужа, но никогда не управлял им. И досточно только вспоминить поведение Ивана после свадьбы, чтобы убедиться в этом.
Но не это было самым главным, и Дорсет явно идет против истины, когда пишет о том, что царицу «почитали и любили все подчиненные». Поскольку ее не только не любили, но и неневидели самые близкие к царю люди во главе с Сильвестром и Адашевым.
Судя по всему, хорошо знавший нравы двора царь не поверил в естественную смерть своей супруги. Да и как поверить, если множестов доброхотов указывали на убийц царицы: Адашева и Сильвестра. Более того, он, по словам Курбского, их обвинили в колдовстве.
Тот же Курбский утверждал, что после смерти царицы ее братья и другие «презлые ласкатели» стали внушать царю, что она погублена «чародейством», исходящим от Сильвестра и Адашева.
Поводом к возникновению таких утверждений послужили, как представляется, неосторожные высказывания благовещенского священника, который объяснял царю, что болезнь его жены — наказание от Бога за то, что царь не следует наставлениям своих советников.
Противники Сильвестра и Адашева старались убедить царя в том, что ему пора избавиться от опеки со стороны наставников и править самодержавно, по своей воле. Они старались пробудить самолюбие государя, говоря, что бывший правитель пользуется большей популярностью в народе и среди дворян, чем сам монарх.
«Иоанн, — пишет Н. М. Карамзин, — был растерзан горестию: все вокруг его проливали слезы, или от истинной жалости, или в угодность Царю печальному — и в сих-то слезах явилась гнусная клевета под личиною усердия, любви, будто бы приведенной в ужас открытием неслыханного злодейства. „Государь! — сказали Иоанну: — ты в отчаянии, Россия также, а два изверга торжествуют: добродетельную Царицу извели Сильвестр и Адашев, ее враги тайные и чародеи: ибо они без чародейства не могли бы так долго владеть умом твоим“.
Представили доказательства, которые не убеждали и самых легковерных, но Государь знал, что Анастасия со времени его болезни не любила ни Сильвестра, ни Адашева; думал, что они также не любили ее, и принял клевету, может быть желая оправдать свою к ним немилость, если не верными уликами в их злодействе, то хотя подозрением. Сведав о сем доносе, изгнанники писали к Царю, требуя суда и очной ставки с обвинителями. Последнего не хотели враги их, представляя ему, что они как василиски ядовиты, могут одним взором снова очаровать его, и любимые народом, войском, всеми гражданами, произвести мятеж; что страх сомкнет уста доносителям».
В результате царь приказал судить обвиняемых заочно. Хотя прямых доказательств, кроме показаний польки Магдалены, католички, жившей в доме Адашева, которые были добыты под пыткой, не было.
Но нужны ли они были царю? Он хорошо знал, что Сильвестр и Адашев ненавидели его жену и что семь лет назад они предали его. И этого было достаточно. А если учесть еще и то состояние, в каком пребывал царь после смерти жены, то этого было вполне достаточно.
Была ли Анастасия на самом деле отравлена? Исследование её останков, проведённое в 2000 году по инициативе заведующей археологическим отделом музеев Кремля Татьяны Пановой, отвечает на этот вопрос положительно.
Вместе со специалистами из Бюро судебно-медицинской экспертизы Комитета здравоохранения Москвы геохимики провели спектральный анализ сохранившейся темно-русой косы царицы.
В значительной концентрации обнаружены ртуть, мышьяк, свинец. По оценкам учёных такого количества ртути, которая была главным ядом той эпохи, не могло накопиться даже при ежедневном использовании средневековой косметики (для которой типично было высокое содержание соединений ядовитого металла).
«Ртуть, — было написано в медицинском заключении, — зафиксирована не только в волосах, где она оказалась в огромном количестве, но и в обрывках погребальной одежды и в тлене».
Так что, судя по всему, Грозный был не так уж и далек от истинной причины смерти своей женцы, обвиняя в ней вчерашних временщиков в убийстве. Потому и спрашивал Курбского в одном из писем: «А и з женою вы меня про что разлучили? Толко бы вы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было».
Как мы помним, второй женой Ивана Грозного стала черкесская княжна Мария Темрюковна.
Новая царица сразу же дала понять, что теперь она госпожа и никто, кроме ее мужа, не смеет становиться на одну ступеньку с нею.
Мария с восторгом разделяла все досуги мужа. Она с наслаждением наблюдала за медвежьими потехами, с горящими глазами смотрела на то, как ломали на колесе руки и ноги одним казненным, как других сажали на кол, а третьих заживо варили в кипятке.