Хотя армии, собираемые Аттилой, находились в палаточных городках к западу и вдоль реки, неизбежность войны превратила лагерь в бурлящий город. Жены императора, выглядывающие из-за стен, видели тысячи наводняющих улицы солдат. Тут были золотоволосые богатыри с севера, один вид которых заставлял учащенно биться сердца черноглазых женщин, делящих одного мужа на всех, конные гунны, маленькие темнокожие мужчины с востока в белых бурнусах, бьющихся о голые ноги, с правой рукой, всегда лежащей на рукояти изогнутого клинка. Тысячеголовые табуны лошадей паслись вокруг города. И его жителям часто казалось, что Аттила и его военно начальники больше думают о кормах для лошадей, чем о припасах для них. Но никто не жаловался. Все понимали, что скоро каждому из них достанется жирный кусок от брошенного на разграбление мира. «Женщина, — говорили многим мужья, — скоро ты будешь спать со мной в кровати, на которой возлежал пьяный римский император». Они говорили и драгоценностях и дорогих тканях, которые достанутся им, о золотых чашах, из которых они будут пить выдержанные вина, о рабах, которые будут повиноваться мановению их пальца. «Скоро, — похвалился как-то Онегезий, — прислуживать мне будет римский сенатор. И я не пожалею кнута для его жирной, белокожей задницы».
Во второй половине того самого дня, когда Аттила приговорил к смерти десять непокорных правителей и влюбился в дочь одного из них, у въездных ворот трижды пропела труба. Мужчины и женщины, позабыв обо всем, с радостными криками бросились к воротам. Они знали, что их там ждет: в город прибыл караван Микки Мидеского.
Микка был загадкой для всех, даже для Аттилы и Онегезия, которые давно пытались вызнать правду о его происхождении. Старый, высокий, с серебряной бородой, гордым взглядом, Микка обладал энциклопедическими познаниями. Он всегда улыбался и щедро раздавал подарки. Во всем известном мире люди хорошо отзывались о Микке и с распростертыми объятьями встречали его караваны. А по окончании торгового дня усаживались кругами вокруг него и слушали длинные истории, которые он так любил рассказывать. Как рассказчику Микке не было равных. С первого до последнего слова люди слушали его, затаив дыхание.
Торговля шла у него более чем успешно, и многие полагали, что он безмерно богат. Караван состоял из двух десятков навьюченных лошадей и полдюжины четырехколесных фургонов, расписанных яркими цветами. Микка продавал драгоценности, ткани, шелка с Востока, разнообразное оружие, лекарства и волшебные снадобья, сладости и сушеные фрукты. Он объездил весь мир. Его видели в Константинополе и Риме, в Антиохии, Алеппо, Иерусалиме, в Галлии и Испании. Трижды в год он наведывался в столицу Аттилы, точно в назначенный срок, ни раньше и не позже. Ходили слухи, что ему принадлежат караваны, курсирующие на Дальний Восток и обратно, а также торговые лавки во всех крупных городах.
Караван не вошел в ворота, за которыми находились владения Генизария, но расположился неподалеку от них. Фургоны выстроились полукругом. Из щитов и стоек тут же соорудили длинные столы. На них вывалили привезенный товар. Вновь пропела труба, и народ хлынул сквозь ворота.
Гунны уже не пасли свои стада и табуны. Они обрели власть и могущество. Но сердцем остались кочевниками. Они были несведущи в ремеслах и ничего не умели делать руками. Кое-как пошитая одежда из шкур животных более не устраивала их, им хотелось одеваться в парчу, шелк, бархат. Все это они могли только купить, а потому приход каравана Микки играл важную роль в их жизни. Они осадили столы, яростно торгуясь с помощниками Микки.
Сам же Микка устроил представление для детей. Когда они собрались вокруг него, он поднял руки, показывая, что они пусты. Затем в одной из них внезапно появился кусок эластичной кожи. Микка надувал его до тех пор, пока он не превратился в голову Билбила, бога Зла, с длинным носом и раздвоенным хвостом. Завязав шарик, Микка подбросил его над головами детей. За первым шариком последовал второй, третий, четвертый… И дети разбежались за ними с криками: «Билбил, спускайся! Дай мне подержаться за твой длинный нос!»
Горожане с интересом наблюдали за фокусами Микки. Появились головы и над забором Двора королевских жен. Милашки Аттилы знали, что Микка придет к ним лишь после того, как облегчит кошельки остальных горожан. Двор королевских жен никогда не приносил прибыли. Аттила держал их в строгости, так что купить они могли какие-то мелочи да и то за собственные деньги.