Арагорн бешеным усилием прорвал пелену тяжкого сна и встал. Призраки-воины. Проклятые за предательство. "И если кто-то - его же крови! - простит вас..."
Тяжёлое забытьё отступало нехотя, как будто в тревожном сне ещё оставалось что-то важное, что нужно было увидеть... а он поторопился. Но разум уже обрёл свободу и не хотел более расставаться с ней.
Призраки-воины против живых мертвецов? Почему нет? Над ними уже не властна смерть, их уже не развоплотить. Сейчас нужны все силы. Но - как? Исилдур, кольцо, давние войны... это всё - живо и важно, но не более чем легенда. Как - простить? В словах должна быть сила. Прощение не изменит произошедшего и никого не вернёт назад, но - должно что-то изменить в настоящем, а через него - в будущем. Простить за смерть того, кого знаешь - тяжко, почти невозможно, а если враг - не человек, а нежить, то и прощать некого и незачем. Люди... преступая грань человечности, перестают быть людьми. Тоже - не нуждаются в прощении, Так кому же, в конце концов, получается, оно нужно?! Живым? Тем, кто преступил грань, понимает, что ничего уже не изменить, и терзается раскаянием? Да... пожалуй. Такое раскаяние жжёт посильнее, чем ненависть, которую хотя бы можно залить местью. Тут - никак. Должен прийти кто-то... Тот, кого предали, уже не придёт. Значит - нужно ему. Взять на себя право сказать: достаточно долгих веков заточения, ныне настал час, идите же, будьте на праведной стороне и искупите содеянное, и тогда - отпускаю вас, идите с миром и будьте свободны. Сказать - так, чтобы свершилось.
Откуда-то из светлой ночи - то ли почудилось, то ли и правда донёсся вздох. Да, всё верно. Скажешь так - тогда ты действительно король.
***
Ощущение освобождающей Смерти почти придавило. Йаллер знал, - за кем она пришла. Он понимал умом, что сам выпустил Смерть на свободу, и что Раун Дагвиати не мог этим не воспользоваться. Он понимал, что Раун - ушёл, и только осталась тоскливая боль в душе: он даже не попытался попрощаться... А следом - почти сразу - как взрыв, ещё более жуткий оттого, что он был неслышным, потому что содрогнулась сама ткань мироздания. Силовой хаос, переполнявший Аксерат, на мгновение сжался - и что-то случилось, что-то сдвинулось, что-то... свершилось: Единое кольцо перестало существовать.
Йаллер вылетел из дома, на мгновение замер - чтобы взлететь в чёрное небо. Небо было наполовину ясным, но от Отуманенного хребта наползала туча, - жуткая, уродливая, от которой вдруг начала кружиться голова, и показалось, что он неправильно летит, что надо выровняться, а то врежешься по косой в землю... Через мгновение он заставил себя глянуть в сторону, - туда, где в чистом небе сияли звёзды: нет, всё в порядке, но надо торопиться... Он не знал - почему, но ощущение, что Смерть пришла к брату, не оставляло, и он не был бы собой, если бы не помчался удостовериться в этом лично.
Мешавшие видеть и чувствовать Силовые вихри как будто ускорились, что-то рушилось, - опутавшая мир искусственная сеть, что ли, и Йаллер боялся надеяться: неужели всё, неужели кольцо уничтожено, а за ним следом рвётся и остальное...
На берег великой реки он выбрался, когда всё уже было кончено. Незримая тень Смерти прошла над миром и исчезла, её дело было сделано, и дальше жизнь, как стая перепуганных птиц, летела без неё.
Впереди - над головой - пронеслись две тени. Йаллер распознал чекаронгов и понял: Силовая линия, отделяющая владения брата от остального мира, тоже истаяла.
Он напряжённо вслушивался в тишину, в грозные биения наступающей жизни, искал брата - и более не слышал знакомой мелодии, ненавистного голоса.
Он яростно вскинул руки к небу.
Всё.
Теперь всё изменится, и всем - чужим ли, своим на Аксерате - будет легче. Не может не стать.
Невидимые Силовые вихри неостановимо менялись, он не знал, сколько времени прошло, - но вдруг стало ясно: он чувствует других одарённых Силой. Элиа - далеко, они не стали участвовать в решающей битве... всё-таки не стали, только один где-то тут... случайно? Неважно... Бросили они людей всё-таки, несмотря на все слова. Элиа и есть элиа, что с них взять. Почувствовал Инкануша. Усмехнулся: в изменившихся Силовых условиях с образа посланника руниа как будто слетел туман, он стал чётким и ясным. Да, он тоже почувствовал - и счастлив. Вихрь времени стремительно летел дальше, каждая секунда увеличивала пропасть, уносила прочь от закончившейся беды. Йаллер едва мог поверить в это, но... всё-таки мучительная, долгая, изнуряющая борьба завершилась. Он снова стремительно взмыл в небо: добраться, увидеть своими глазами, убедиться в том, что на этот раз действительно всё кончено. Он был готов в случае необходимости послать в Бездну необходимость скрывать свою мощь - и добить.
Он летел, не боясь, что его кто-то увидит. Точнее, привычная оглядка всё равно сидела в душе, но он более не обращал на неё внимания. Даже если увидят - что из того? Да и много ли сейчас тех, кто смотрит в небо? Равнины пусты, все, кто шёл сражаться, сейчас далеко, и они заняты другим: войны не заканчиваются в один миг. Знакомый путь, знакомо сжимается сердце перед пересечением невидимой границы... а границы - нет. Впереди только горы, только вулкан... и ясность. Точнее, это по сравнению с тем, как было совсем недавно, настала ясность ощущений, и нет чувства, что ты пытаешься что-то разглядеть в неверном меняющемся тумане, а так... по сравнению с Тайшеле... Йаллер остановил себя. Что толку вспоминать.
На земле копошились люди, ирукаи, кто-то куда-то бежал, где-то внизу бешено неслась жизнь - новая жизнь после войны. Здесь, на вершине, - Йаллер остановился, опустился возле Негасимых Горнил и прислушался. Силовой вихрь клубился где-то рядом и не останавливался. Нет, это не живое. Больше похоже на Переход... Йаллер двинулся к нему, попытался почувствовать, открыта ли дверь к другим звёздам, как не раз делал когда-то... и не понял.
Впервые не понял, что перед ним. Как будто то ли Переход только что появился, то ли Силовой вихрь ещё не стал Переходом вовсе. Йаллер растерялся: перед мощью Вселенной чувствуешь себя мелким и слабым, сколько бы веков и тысячелетий ни было за твоими плечами, сколько бы ты сам ни прошёл. Но брата не было. Его вообще больше не было на Аксерате. Смерть пронеслась над горами и равниной, забрала тех, кого хотела, и исчезла, оставив тонкий, пронзительный Силовой след, который невозможно ни с чем спутать.
Йаллер вздохнул и повернул обратно.
***
Он с недоумением наблюдал за тем, как Курунир - слабый, еле держащийся за свой материальный облик, - появился среди керо-ликов и начал наводить свои порядки. Порядки были, мягко говоря, странными. Поначалу Йаллер даже захотел сам прихлопнуть его, как грязное мерзкое насекомое, но остановился: это их жизнь, вот вернутся Стелли и его товарищи и не потерпят это безобразие, сами разберутся.
Первым вернулся Инкануш - и сразу направился в зачарованный лес к Йаллеру. Тот ждал, - понимал, что у Инкануша накопилось много вопросов. На все отвечать не собирался. Хотел посмотреть, до чего тот додумался сам.
Инкануш принёс в дом среди зачарованного леса спокойную и честную благодарность. Йаллер почувствовал, что это искренне, и что если руниа и негодовал раньше на его затворничество, сейчас - что-то изменилось. Да, он благодарен за сведения и идеи, но принёс подозрения: он полагал, что роль Йаллера в войне на самом деле намного больше. Йаллер напрягся, но - Инкануш был доброжелателен. Он всего лишь хотел выяснить, не слишком ли за малое собирается поблагодарить.
Инкануш заметил, как сузились глаза старейшего из руниа, и поспешил раскрыться. Он знал, что после битвы с огненным духом его тело было разрушено, - кому, как не ему, чувствовать это в полной мере. Он не помнил, что с ним было, дух его блуждал в тумане Силовых вихрей, и он не мог даже толком рассказать, что видел. Он точно знал, что не смог бы себя исцелить... и просто спросил, кто его подлатал: не ты ли?