Говард Картер обследовал первый плод, Дуглас Дерри – второй. В то же время Картер осмотрел последнюю комнату. Грабители наследили и там: они переворошили все короба и ларцы. Следы их ног остались даже на полу… Итак, исследования начались в ноябре 1927 года. Осмотр плодов больше ничего не дал. Если это действительно были дети царской четы, значит, Анхесенамон их не доносила, что, должно быть, произвело некоторое смятение и в царской семье, и в народе. На царях XVIII династии как будто и впрямь лежало тяжкое проклятие, ибо великие жены рождали от них мало детей и наследных царевичей им всегда не хватало. Та же история, похоже, повторилась и в этот раз. После Аменхотепа I, у которого, очевидно, была только одна дочь (если, правда, Тутмос I не доводился ему сыном), Хатшепсут и Тутмос III тоже не имели общего наследника, да и у Эхнатона с Нефертити, как известно, были одни дочери. Сменхкара вовсе не успел жениться и, стало быть, обзавестись детьми (к тому же он, похоже, был возлюбленным царя Эхнатона!)… Словом, у молодой четы супружеская жизнь не клеилась, ну и в довершение всего они потеряли обоих детей – друг за другом.
Фараоны, стремившиеся, как и все египтяне, построить себе гробницы еще при жизни, первым делом выбирали для этого подходящее место и лишь потом велели приступать к работе. Однако многие цари умирали до того, как для них успевали достроить гробницы. И порой их приходилось хоронить в других усыпальницах. Такое, например, случилось с Сетнахтом, отцом Рамсеса III, погребенным в гробнице царицы Таусерт. Впрочем, известно также, что ремесленники могли отстроить прекрасную усыпальницу и за несколько лет. К примеру, гробницу Рамсеса I построили и расписали всего лишь за два года – за время его недолгого царствования. А на строительство усыпальницы его сына Сети I, одной из самых больших и великолепных в Долине Царей, ушло шесть лет. Таким образом, не может не показаться странным, что совсем маленькую гробницу Тутанхамона не успели достроить к его кончине.
Ответ прост: эту гробницу строили не для Тутанхамона, та же, которую он выбрал для себя, находилась не в Долине Царей, а в Западной Долине, неподалеку от усыпальницы его деда (или отца) Аменхотепа III. Юный царь, конечно, выбрал это место, чтобы быть ближе к Аменхотепу III и еще чтобы уберечь последнее свое пристанище от мародеров, поскольку Западная Долина лежала на отшибе и туда мало кто забредал в отличие от Долины Царей, где желали быть погребенными все фараоны.
Так в какой же гробнице его похоронили, и кто ее выбрал для него? Оказывается, эта гробница принадлежала кому-то из сановников – отсюда ее невеликие размеры, ну а заменить царскую гробницу на другую усыпальницу мог решиться только Эйе, учитывая его могущество и авторитет. Больше того: Эйе не только распорядился похоронить юного царя в гробнице сановника, но и присвоил себе усыпальницу Тутанхамона! Его умысел кажется столь поразительным, что на этом, пожалуй, стоит остановиться подробнее.
Фрески в гробнице Тутанхамона вызывают немало вопросов. Выполнены они не в традиционной манере и, кроме того, отражают темы, которые не затрагиваются и не разъясняются ни в одном тексте. Над дверью в «сокровищницу» изображена погребальная процессия из сановников. Их имена, начертанные тут же, на перегородке, указывают таким образом на ближайших советников юного царя.
Самая интересная стена расположена сбоку. На ней, во-первых, можно видеть Тутанхамона, обращенного лицом к Эйе - тот облачен в звериную шкуру чистого жреца, а его голову, что примечательно, венчает двойная корона! Стало быть, Эйе предстает в одной из регалий фараона, хотя его никто и представить себе не мог на египетском престоле, когда расписывали стены в гробнице Тутанхамона. Облаченный в рыжеватую шкуру горностая Эйе производит «размыкание уст» – то есть передает свои чувства усопшему. Обычно такой знаменательный обряд исполнял сын-наследник. В крайнем случае – жрец в шкуре горностая. И раз Эйе изображен в жреческом облачении напротив Тутанхамона, значит, он, что немаловажно, уже мнит себя фараоном. И тут, конечно, не может не удивлять, что тот, кого древние египтяне называли «Божественным отцом», велел изобразить себя на стенах гробницы Тутанхамона, еще даже не будучи царем. Разумеется, ему очень хотелось предстать в образе преемника Тутанхамона. Так что эта сцена не такая уж обыкновенная. Да и сомнений насчет этих двух фигур, обращенных лицом друг к другу, у нас не возникает, тем более что о них упоминается на картушах, где четко обозначены имена фараонов.