Несколько лет назад я обратилась за разрешением еще раз обследовать эту усыпальницу, чтобы побольше узнать о погребении царицы. Эта гробница – одна из самых протяженных и покатых в Долине. Попасть во все ее камеры совсем не просто, и причина тому – спертый воздух, такой, что не продохнуть, да поселившиеся там несметные стаи летучих мышей. Но последняя погребальная камера расположена поблизости от мемориального храма Хатшепсут и усыпальницы Сенмута. Стало быть, царица-фараон выбрала кресловину Дейр эль-Бахри с обступающими ее горами для того, чтобы там устроить себе вечное пристанище и установить памятники в напоминание о своем существовании. И тот факт, что Сенмут оказывается в столь досточтимом месте, знаменующем его переход в жизнь вечную, доказывает, что он был связан с царицей совершенно особыми отношениями. Много позже царица Таусер тоже выделит главному своему советнику и, очевидно, любовнику место погребения в Долине Царей, рядом с собственной гробницей.
Так какие чувства Сенмут все же питал к царице? Только лишь выгода двигала им? Действительно ли ему хотелось заполучить все мыслимые титулы, почести и блага? Разделял ли он привязанность, которую царица явно испытывала к нему? Безусловно, Сенмут, будучи человеком преданным и незаменимым, питал к царице определенные чувства. Но в конце жизни он, возможно, решил отступиться от нее. Впрочем, никакими доказательствами на сей счет мы не располагаем. Единственное, в чем можно быть совершенно уверенными, так это в том, что власть сделала его самодовольным и высокомерным. Он требовал для себя милостей, граничащих с неприличием и изумлявших не только простых людей, но и других царедворцев.
Сенмут как личность неординарная заслуживает особого внимания к себе. Как упоминалось выше, его следы были обнаружены в деревне Гермонтис, к югу от Фив, где, судя по всему, изначально были похоронены его родители. Но когда их сын получил титулы и стал самым важным, если не самым могущественным сановником в стране, они были перезахоронены в более пристойной гробнице, располагавшейся в Шейх-Абд-эль-Гурне – в Долине Вельмож, совсем рядом с первой гробницей Сенмута.
Родня Сенмута, должно быть, происходила из крестьян. Его родичи, простолюдины, даже не помышляли о высоком поприще для своих чад: у их детей и правда не было ни малейшей возможности учиться и выбиться, к примеру, в писари, премного ценившиеся и почитавшиеся в Древнем Египте. Единственным же способом выбиться в люди и добиться признания для бедняка египтянина было блеснуть отвагой в бою, благо Египет вел многочисленные военные кампании, дабы явить всем свое превосходство и оттеснить прочь заклятых своих врагов в Азии, Ливии и Нубии. В том заключалась и главная сила Тутмоса I, отца Хатшепсут: ему ни за что на свете не суждено было бы стать мужем Яхмес, дочери фараона Аменхотепа I, не прославься он на поле брани. Для фараона лучше всего было бы поженить сестру, царскую дочь, и брата, но у Аменхотепа I не было наследника. И выбор пал на Тутмоса, не имевшего никаких связей с царской семьей, благодаря его беспримерной воинской доблести. Так он женился на той, кто потом стала матерью Хатшепсут.
Сенмут прекрасно знал историю Тутмоса I: ведь под его началом он в первую очередь и прославился. Бывший военачальник, став фараоном, конечно же, обратил на него внимание и воздал ему по заслугам. Сегодня это, пожалуй, служит единственным объяснением того, как Сенмуту удалось выбраться из безвестности и обратить на себя внимание свыше. Ему следовало стать в боях храбрее и ловчее других. Однако поразить фараона, блиставшего на полях сражений в бытность его воином, было не так-то просто, поэтому можно представить себе, какие подвиги должен был совершить Сенмут, чтобы заслужить награды и высочайшее внимание царя. Таким образом, Хатшепсут, возможно, впервые повстречала его при дворе, когда была еще совсем юной, – до того, как умер ее отец.
Первое место погребения его родителей находилось в Гермонтисе, где они жили. Вторая же их гробница, в Долине Вельмож, оказалась не пустой, когда в нее удалось проникнуть впервые.
Тело матери Сенмута было все так же завернуто в льняные пелены превосходного качества – свидетельство того, что их ткали в дворцовых мастерских. Возле тела были разложены разнообразные предметы. Часть из них составляли дары членов царской семьи. Подобные знаки расположения, внимания и заботы говорят о том, что мать Сенмута пользовалась уважением и любовью в ближайшем окружении царя и что она, несомненно, состояла в некоей должности при дворе. Лицо Хатнофер, помещенной в живописный саркофаг, покрывала позолоченная маска. В ее гробнице, помимо всего прочего, обнаружили серебряные кувшины, пряди волос, косметические средства и косы из тех же волос, разложенные по корзинам. Только Хатнофер была удостоена столь высоких почестей – наверное, потому, что она умерла позже всех родственников Сенмута: примерно на седьмом году царствования Хатшепсут. Зато мумия Рамоса, отца Сенмута, пострадала куда больше.
Подле его тщательно забальзамированного тела были найдены мумии, которых никто не ожидал там увидеть: шесть детских мумий – вероятно, также тела родственников Сенмута. Эти находки помогли лучше понять, как родня Сенмута сумела продвинуться вверх по общественной лестнице, попав, что называется, из грязи в князи. Кроме того, они очень пригодились бы при опознании мумии Сенмута с помощью научных методов, если, разумеется, она когда-нибудь все же попадет к нам в руки.
На кварцитовый саркофаг Сенмута наткнулись в гробнице №71: он был разбит вдребезги. Неизвестно, был ли он разрушен по чьей-либо воле. Никаких следов погребальной церемонии там не обнаружилось. Имя Сенмута было стерто со стен гробницы, но лицо его и другие изображения остались нетронутыми, из чего следует заключить, что разрушения в капелле № 71 не были произведены предумышленно – во исполнение чужой воли. Имя Сенмута было стерто на многих статуях, однако на многих же оно сохранилось, причем на самых видных местах. Что касается его возможной связи с царицей, нет ни одного доказательства, которое позволяло бы утверждать наверняка, что такая связь существовала, даже если все упомянутые выше детали и наводят на мысль, что Сенмут и Хатшепсут жили как настоящая супружеская чета. И напротив, мы не располагаем ни одним веским доказательством, позволяющим уверенно утверждать, что они не были любовниками.
История Небуи – настоящий роман. Сегодня об этой юной египтянке уже многое известно: ведь ее жизнь была изучена достаточно подробно. Но вот что она делала на Кипре?… В Текке, неподалеку от аэропорта в Ларнаке, в земле нашли ее клад. Она спрятала его перед тем, как бежала с острова. Но почему она бежала и куда? Быть может, пыталась ускользнуть от какого-то завоевателя? Что если им был фараон Тутмос III, ставший и правителем Кипра?
В ходе подводных раскопок в местах расположения древних кипрских гаваней были обнаружены обломки затонувших кораблей с греческими и кипрскими товарами. Торговля между Египтом и Кипром в те времена и правда шла бойко. «Медный остров» манил заморских царей – и те в конце концов становились его правителями. Однако вторжение, вынудившее египтянку Небуи покинуть остров, было другого свойства. Она, очевидно, стремилась бежать прочь от полчищ, высадившихся на острове. Тогда думали, что это – Народы моря. Египтянке пришлось спешно припрятать свои сокровища, а было это около XIII века до Р.Х.