Тело несчастного графа Фиески было найдено только четыре дня спустя и по приказу Андреа Дориа брошено в море. Сам адмирал, оставивший Геную в страшной, непростительной мужественному человеку спешке и тревоге, после того, как все успокоилось, вернулся и, на следующий день явившись в Сенат, горячо убеждал собрание сурово покарать виновных, настаивая на том, что безнаказанность в такого рода делах нанесет величайший вред Республике.
Акт о всеобщем прощении был отменен. Великолепный дворец графов Фиески[197] сровняли с землей, а всех братьев графа и его ближайших сторонников приговорили к смерти. Менее виновные были наказаны изгнанием, а графу Джироламо Фиески было приказано сдаться, передав крепость Монтобио Республике, но тот и не думал подчиняться. Тогда крепость осадили, и она сдалась только после долгой и кровопролитной осады. Джироламо, Веррина, Кальканья и Ассерето, ближайшие друзья и соратники Джованни Лодовико, были обезглавлены, а против Оттобуоно Фиески был издан декрет, запрещавший этому молодому синьору и всем потомкам его вплоть до пятого колена приближаться к городу Генуе. Оттобуоно бежал во Францию, чтобы не навлекать на уцелевших представителей своего рода новых несчастий. Восемь лет спустя он был пленен испанцами и передан Андреа Дориа. Тот велел тотчас безжалостно казнить несчастного Оттобуоно, виновного в его глазах уже одним тем, что носил гордое и славное имя своего рода. И даже после всех этих кровавых казней старый Дориа сохранил в Генуе прежние доверие, влияние и авторитет, которыми был обязан своим полководческим дарованиям, храбрости (впрочем, не проявленной им во время восстания), подвигам и славе человека, восстановившего на родине «свободу».
ГЛАВА 18
ЗАГОВОР СИЦИЛИЙЦЕВ ПРОТИВ ФРАНЦУЗОВ,
ИЛИ СИЦИЛИЙСКАЯ ВЕЧЕРНЯ
Место действия — Палермо.
Время действия — 31 марта 1282 года
Карл I Анжуйский[198], добившись короны Сицилийского королевства, не выказал на троне тех способностей, которые необходимы, чтобы его удержать.
Один современный историк[199] представляет его нам как умеренного, уравновешенного, серьезного, отважного и либерального государя, любящего и покровительствующего искусствам и наукам, так что, кажется, он легко заслужил бы титул великого, если бы эти его столь блестящие качества не перевешивали и омрачали другие — гневливость, ненасытная жажда приобретений и завоеваний, смешанные ни с чем не сравнимой склонностью мстить за малейшую обиду, и, наконец, суровость, которая постепенно переросла в крайнюю жестокость. Более умелый и опытный в делах войны, чем мирного правления, Карл Анжуйский умел покорять, но не умел управлять. Чтобы завоевать расположение солдат и военачальников своей армии, он все им позволял, всегда оставлял безнаказанными, и даже осыпал всяческими почестями. Слишком уверенный в своем могуществе, опьяненный счастливыми успехами, он даже после поражений считал себя победителем и выходил живым и невредимым из любых несчастий. Однако, в одинаковой мере восприимчивый к хорошим и дурным советам, он был неспособен проявить решительность в трудных обстоятельствах.
Этому государю были совершенно неведомы столь необходимые для управления государством пути и методы мягкие и вкрадчивые, надежнее других завоевывающие любовь народа и приводящие его к повиновению; Карл не умел проникать в замыслы своих врагов и расстраивать их. Почти всё в годы его правления делалось с применением силы, буквально на острие меча, остальное выпадало на долю случая.
Безмерно преданный французам, всюду следовавшим за ними, именно из них избирал он своих военачальников и министров, по большей части совершенно неспособных и недостойных своих постов, пренебрегая своими новыми подданными, постепенно становящимися его врагами. Эти предварительные замечания позволят лучше понять причины того ужасного события, о котором я намерен сейчас рассказать читателям.
Карл Анжуйский, утвердившись на троне, с самого начала решил увеличить спои доходы, которых никогда не хватало на его необычайные военные нужды. Он ввел новые, чрезвычайные, налоги, которые легли тяжким бременем на плечи народа. Кроме того, число чиновников резко возросло, и каждый из них угнетал народ своей алчностью и жестокосердием.
К несчастью, Карл слушал лишь недостойных льстецов, которые отравляли душу государя своими советами, прокладывая дорогу тирании. Недоступный для всего остального мира, новый король не мог слышать жалоб своих подданных, если же они и доходили до него, то, казалось, совсем не трогали его сердца. Папа Клемент IV не раз корил его за бесчеловечное поведение. «Если вы прячетесь от своих подданных, — писал он ему, — закрывая к себе всякий доступ, как вам завоевать их души, склонить их на свою сторону? Вы думаете, что даруете им законы, так нет же, вы подвергаете насилию собственный народ. Но знайте, несчастен тот государь, которому не доверяют подданные, находящиеся всегда настороже, в ожидании от него новых бед!»
Эти мудрые советы не возымели никакого действия. Зло не утихало, и дело постепенно шло к восстанию. Сицилийцы надеялись найти избавление от всех зол в смене государя и предприняли попытку возложить корону на голову Конрадина. Он был сыном того Конрада[200], который умер в 1254 году, правив Сицилией около четырех лет. Споры, которые вели эти государи с папой, привели к гибели их династии. Конрадину было от роду два года, когда умер его отец. Поскольку тогда сам он был не в состоянии защищать корону и трон, на который претендовали римские папы, Манфред[201] под предлогом защиты интересов своего племянника с оружием в руках вступил на землю Сицилии и завоевал остров. Он был коронован в Палермо 11 августа 1258 года. Урбан IV, считавший его узурпатором, наложил запрет на коронацию и, обвиняя Манфреда в тяжких преступлениях против Церкви, Бога и международного права, с согласия сицилийских грандов провозгласил графа Анжуйского королем Сицилии с условием, что он освободит церковь от тирана и изгонит его с острова. Француз принял эти условия и в годы правления папы Клемента IV овладел короной Сицилии. Против Манфреда был объявлен крестовый поход. В битве его войска были разгромлены, и два дня спустя после сражения труп Манфреда был найден среди тел его воинов. Некоторые историки рисуют его самыми черными красками, но достоверно известно, что он вполне заслуживал власти и умел управлять и его с полным правом можно было обвинить лишь в одном преступлении — насильственной узурпации власти.
Из этого очень краткого рассказа видно, каковы были претензии Конрадина на корону, и в то время, когда сицилийцы вновь обратили на него свои взоры, принцу шел уже шестнадцатый год и он жил при дворе Отона[202], герцога Баварского, своего дяди по матери. Некоторые сторонники Манфреда, изгнанные из Сицилийского королевства, прибыли в Германию и уведомили Конрадина о том, что наступило время доказать справедливость своих притязаний.
Большая часть городов Италии предоставила ему помощь и живо встала на его сторону. Конрадин повсюду действовал с большим успехом и одержал немало побед, но вскоре фортуна перестала ему благоволить. Он был разбит и попал в плен к своим непримиримым врагам. Все его сторонники, взятые в плен, погибли на виселице. Но жестокость не могла напугать сицилийских грандов и ослабить их тягу к восстанию. Сицилийские синьоры укреплялись в своих замках, так что посланные их покорять вынуждены были повсюду сеять смерть и опустошение, срывая укрепления восставших до основания и истребляя сельское население.
198
Младший брат Людовика IX, короля Франции, сын Людовика VIII, в 1268 году после победы над сицилийским королем Манфредом и его преемником Конрадином овладел Сицилией. Правил Сицилией с 1268 по 1282 год. Разбит и обезглавлен в 1285 году.
200
Конрад был сыном императора Фридриха II, бывшего также и королем Сицилийским (1197–1250), отлученного от церкви папами Гонорием Ш, Григорием IX и Иннокентием IV. Фридрих был первым королем Сицилии, присоединившим к своим титулам титул короля Иерусалимского.