И снова на далекий Дунай помчали гонцы к Святославу, чтобы поведать о том, какой опасности подверглись его мать, сыновья, жена, все киевляне. Святослав ещё не знал, что матушка звала его к смертному одру, потому как видела свою близкую кончину. Шел 969 год.
На сей раз у Святослава-воина шевельнулось в груди что-то сыновнее и отцовское, да и Малуша возникла перед взором, поранила его. Он поднял дружину в седло и налегке скорым шагом повел её в Киев. Коротая почти все ночи в седле, он добрался до Киева, прибежал в княжеские терема, упал на колени возле материнского ложа и со слезами на глазах просил у матушки прощения. Он ласкал детей и Малушу и провел с ними два дня. А на третий день пустился искать печенегов, которые разбойничали по южным землям Руси, и наказал их, восстановил в державе тишину и безопасность. В те же дни разгромленные печенеги, узнав всю силу Святослава, запросили у него мира, и он дал им мир.
Вернувшись в Киев, Святослав недолго наслаждался покоем в палатах. Его снова потянуло на Дунай, потому как он не мог видеть христианских обрядов, всего дворцового благочестия, которое затмило прежнюю простоту языческой жизни. Понимал князь Святослав и то, что, находясь в Киеве, он взваливал на свои плечи управление великой державой. Святославу не хотелось брать на себя эту обузу. Воину по душе были ратные дела.
Княгиня Ольга знала про сына все это, но сама уже не могла держать в руках великокняжескую власть. С каждым днём в ней оставалось все меньше жизненных сил. Она уже вовсе не вставала с ложа. И однажды, когда княгине сказали, что сын готовит ладьи, чтобы уйти к морю и там подняться по Дунаю до Переяславца, Ольга позвала Святослава к себе.
- Сын мой, дни твоей матери сочтены, - начала она своё моление к Святославу. - По воле Господа Бога ко мне уже наведывались святые духи. Скоро я предстану пред ликом Всевышнего. Тебе же быть в Киеве наказываю и велю взять в руки всю державную власть. Древлянскую землю пора усмирить. Печенеги её против тебя ополчили. В Чернигове твой глаз нужен. Новгород крепкой руки просит. Радимичи засупротивничали.
Святослав слушал матушку почтительно, но не всему внимал. О своём думал. Главного воеводу Свенельда вспомнил, метил ему поручить все заботы в киевских пределах. Сам же, вопреки воле матушки, сердцем и душой был уже на Дунае.
Великая княгиня, обладая даром ясновидицы, читала мысли своего сына и печалилась, что беспомощна пробудить в языческой душе христианское начало. И сама не могла понять, почему у неё не хватает сил взять верх над языческим духом Святослава. А ведь каких мужей заставляла выю сгибать, нутро выворачивать да позже даром Божиим - словом ласковым - того же добивалась. Нет, не случайно много возвышенного будет сказано о великой псковитянке после её кончины. Предание наречет её хитрой, церковь - святой, история - мудрой. Все это уживалось в ней одновременно. А ещё был провидческий дар, но силы святого духа в ней ещё не было.
Отчаявшись повлиять на своенравного сына, который стоял перед ней на коленях, Ольга вымолвила последнее:
- Мне осталось три дня, дабы покаяться и помолиться Всевышнему. Прошу тебя, найди священника Григория, он служит в церкви Святого Ильи, и попроси его прийти ко мне. Ещё прошу тебя, погреби меня по греческому обычаю в Берестове в ограде церкви. Справь панихиду с христианскими священниками. Тогда иди, куда судьба зовет. И не забудь, как станешь покидать Киев, поставить к делу моего любимого внука Владимира. Ещё постарайся засватать за него византийскую царевну. Византию надо чтить как великую державу. И Малушу, матушку Владимира, чти…
Слова великой княгини Ольги, нареченной в крещении Еленой, о своей кончине оказались пророческими. Она исповедалась священнику Григорию, попросила у него прощения за то, что когда-то, в давней юности, отвергла его любовь. А на четвертый день после беседы с сыном в лето 969 года от Рождества Христова преставилась и тихо отошла в мир иной. Священник Григорий принял от неё душу и передал её архангелам, чтобы они отнесли святыню в райские кущи. Увидел Григорий и то, чему христиане будут удивляться долгие годы: лишь только душа святой Ольги покинула бренное тело, на её лике появился румянец, а над головой возникло сияние. С ним она и ушла в запредельную обитель.
Глава четвертая. ТРЕВОЖНЫЕ ДНИ ВО ВЛАХЕРНЕ
Пасха в этот 970 год выдалась ранняя, пришла в конце марта и принесла во Влахерн не столько праздничного духа, сколько тревог и волнений. И во всей Византии жизнь шла в тревожных ожиданиях тяжелых испытаний и напастей. В малоазиатских владениях империи вспыхнуло восстание, которое возглавил знатный патрикий Барда Фока. Это случилось после того, как император Иоанн Цимисхий повелел войскам, что стояли в Малой Азии, поздней осенью минувшего года переправиться в Европу и зазимовать на фракийских и македонских полях.