- Он тебя не оставит заботами, - заметил Драгомил.
- Буду помнить о сем.
Владимир хотел добавить, что соберет на Священном холме многих богов, каких чтят верующие на Руси, и устроит пантеон, каковой, слышал он, существует в Корсуне от древности. Но он не успел сказать это.
В этот миг на теремной двор вернулся Добрыня с отрядом гридней и отроков. Между их коней, связанные веревками, волочились три пленника. Они были в грязи, лица побитые, в крови, одежды порваны. Добрыня подскакал к Владимиру:
- Князь-батюшка, вот они, враги россиян, которые нашего бога Перуна осквернили и христиан ущемили.
- Кто они? - спросил Владимир.
- Варяг Стемид своих пособников оставил. Помнишь, как он грозился здесь, на теремном дворе?
- Помню. И татей этих по Швеции помню, как Путята не хотел их нанимать, - сказал Владимир и обратился к старцам: - В полдень поведем их по Киеву и отдадим на суд-расправу громаде. И ты, Драгомил, судьей будешь, да чтобы христиане твое слово услышали.
- Волей твоей и разумом покорен, - ответил Драгомил и поклонился в пояс.
В эту же бурную и трудную для россиян ночь, когда рассвет лишь близился и солнце ещё не показалось, в степях за реками Сурой и Трубежом лавиной катились к Киеву печенеги. Они мчали, чтобы выполнить зов князя Ярополка. Однако перед тем, как степнякам перейти реку Трубеж, они повстречали русича Варяжко. Боярского сына привели к постаревшему князю-кагану Куре, и Варяжко рассказал о том, что произошло за последнее время в Киеве. Но вместо того чтобы увлечь печенегов в поход на Киев, он остудил их пыл, отговаривая Курю ходить на Русь. Изменил прежний порыв Варяжко сон, который посетил молодого воина, когда он спал под ракитовым кустом. Явился Варяжко апостол Андрей Первозванный и сказал: «Не чини князю Владимиру зла и угроз. Он же явится братом твоим во Христе. Тебе с ним вместе радеть и страдать за веру». Громко прозвучали эти слова посланника Господа Бога святого Андрея и запали в душу Варяжко так глубоко, что не давали ему покоя. Потому он и остановил орду кочевников, устрашив их непоборимой силой войска молодого князя Владимира.
В Киевской Руси наступила тишина. Нигде не лилась кровь, славяне усердно работали на нивах, ловили рыбу, охотились на зверя. А временами отмечали мирные дни торжествами. Князь Владимир сдержал своё слово, обновил всех богов. Но серебряную голову с золотыми усами изваяли только одному Перуну. Поняли горожане, что их князь ещё небогат и нет у него лишнего золота и серебра. Да не сетовали. Теперь, что ни день, несли своим богам к святилищам жертвоприношения. Они приносили к каменному подножию постамента хлеб, мясо, молоко и вино в кувшинах, связки лука. Тут же резали животных, вручали своим идолам теплые туши овец, коз, баранов, петухов и, вскинув головы к серебряному лику Перуна, просили его послать удачную торговлю, счастливую женитьбу жениху и замужество невест, славный военный поход гридню и отроку. На холм приходили бояре и воеводы и просили удачи в своей службе у нового князя. С раннего утра и до позднего вечера тянулись на Священный холм идолопоклонники, искренне веря во всемогущество своего бога. А он не был таковым.
Мало кто из горожан-язычников видел ночную жизнь, текущую возле чтимых ими богов. Ночью все приношения растаскивали жрецы, бездомные псы и кошки и разные поганые твари. Однако это вершилось только под покровом темноты, и верующие считали, что их приношения взяли сам Перун и его младшие братья.
В праздники близ идолищ собирались девушки и парни. Они водили хороводы, устраивали игры. Всем было весело, радостно, потому как боги взирали на них милостиво. До глубокой осени справлялись в тот год торжества на Священном холме, да и зимой возле Перуна было людно. Наведывался к Перуну и князь Владимир. Иногда поздним вечером, перед тем как сойтись в объятиях с Рогнедой или Гонорией, он приходил на Священный холм, оставлял Перуну приношения и благодарил за то, что наградил любвеобильным сердцем. Рогнеды и Гонории ему перестало хватать. В каждой красивой россиянке он видел богиню и спешил заручиться её покровительством, чаще же покорял их. Любви он добивался по-разному, а лучшим временем для утех у него была зима. Со временем Владимиру стало тесно в Киеве, потому как его усладам не видно было предела. У него начали появляться одна за другой наложницы в посадах Киева, в Белгородке, в Вышгороде и в Берестове.
Но лишь только с юга начало тянуть теплом, синевой покрылись снега, как князь Владимир приступил к военным приготовлениям. Он бросил по Руси клич о том, что каждый смерд может прийти в его войско, и молодые, крепкие, ловкие россияне валом повалили в Киев, чтобы вступить в княжескую рать. Им было сказано, что, закончив военный поход с войском князя, они вернутся домой не прежними смердами - княжьими данниками: сами станут сборщиками дани и откроют себе дорогу к сытой жизни.