В книге Кирилла Королева «Македонский гамбит» приводится одна из версий того, как бы развивались события, если бы Александр начал войну с Римом. Сама эта книга очень интересная и умная, а главное, дает полное представление о военной истории Македонии. Но есть в ней один момент, который приводит в недоумение – это тот абзац, где приводится альтернатива войны Александра с Римом. Чтобы понять суть момента, приведу его полностью: «Не встречая сопротивления, Александр дошел до Таррацины (флот, которым командовал Птолемей, поддерживал армию с моря и проводил разведку); он заключил союз с самнитами, против которых в ту пору как раз воевали римляне. У Таррацины македонян встретило римское войско под началом консула Квинта Публилия Филона; второй консул, Луций Корнелий Лентул, продолжал воевать с самнитами. К той поре римская военная организация уже эволюционировала от классической фаланги к легиону, который строился в три линии; средняя и передняя линии, основная ударная сила легиона, делились на манипулы – тактические единицы, отличавшиеся в бою повышенной по сравнению с лохами фаланги маневренностью. Именно непривычное для македонян построение легиона и превосходство метательных копий (пилумов) и обоюдоострых мечей над сариссами решили исход битвы при Таррацине: Александру не помогли даже слоны – римляне разомкнули ряды и пропустили животных к третьей линии, где слонов приняли на копья воины-ветераны (триарии). На две трети составленная из азиатских воинов, фаланга обратилась в бегство, азиатская конница также рассыпалась. Строй сохранили только гетайры, которыми предводительствовал сам Александр. Не помог и флот, неожиданно атакованный многочисленными пиратскими кораблями. Александр был вынужден заключить перемирие, по которому обязался не нарушать границы римских владений. Он отступил на Сицилию, рассчитывая пополнить армию и вновь возвратиться в Италию, однако поражение при Таррацине обернулось для него удручающими последствиями. Сицилия восстала; во главе мятежа стоял сиракузянин Агафокл, исключительно талантливый и честолюбивый молодой военачальник. Вместо того чтобы пополнять армию, Александру пришлось взяться за усмирение Сицилии. При осаде Сиракуз он, как это уже было в Индии, первым взошел на крепостную стену – и вражеская стрела угодила ему в шею». Вот так печально, по мнению автора, должен был закончиться жизненный путь лучшего полководца эпохи – пошел войной на неизвестный городишко – и все, конец жизни и карьере! Подробно итоги предполагаемого похода македонского царя на Рим я разберу ниже, здесь отмечу лишь, что «превосходство метательных копий (пилумов) и обоюдоострых мечей над сариссами» – в то время не более чем миф, – иберийский меч Сципион Африканский введет в легионах лишь во время войны с Ганнибалом. А вот преимущество пилума над сариссой тоже вопрос очень спорный, и изучение истории Второй Македонской войны это наглядно показывает. Да и поражение в этой войне Филипп V потерпел не потому, что македонская военная организация в чем-то уступала римской, а потому, что римлянам удалось изолировать Македонию от Греции. «Македонская держава давала Филиппу достаточно войска для одного сражения, но в случае длительной войны все пополнение фаланги, снабжение деньгами и снаряжением, убежища, где можно было бы укрыться, зависели от греков, и если бы не удалось отрезать Грецию от Филиппа, судьба войны не решилась бы одним сражением» – это понимал даже такой настолько далекий от военного дела человек, как Плутарх. Но войну Рима с Македонией я рассмотрел в книге про Филиппа V, а потому повторяться не буду.
И здесь есть смысл задаться вопросом – а откуда вообще это пошло, кому первому пришло в голову столкнуть на альтернативной основе Александра Великого и Римскую республику? А вот тут мы наблюдаем, что титул отца альтернативной истории по праву принадлежит великому римскому писателю Титу Ливию, автору бессмертной «Истории Рима от основания города». Сам по себе труд Ливия очень интересен и представляет большую познавательную ценность, но при одном условии – если отбросить в сторону нездоровый римский патриотизм автора. «Кто на свете всех храбрее, всех сильнее и умнее? Римляне!» – примерно так можно охарактеризовать главную идею его произведения. Великий писатель способен городить откровенную чушь, лишь бы подтвердить этот тезис. И первой его жертвой на этом пути, естественно, стал Великий Македонец. Мы можем только предположить, почему такой хороший историк, как Ливий, вдруг занялся альтернативой. И здесь присутствуют два варианта развития событий: первый – в глобальном масштабе, второй – в региональном. Для начала вспомним, когда великий римский историк свой труд писал, а писал он его в годы правления Октавиана Августа. И к власти сей наследник Цезаря, ставший символом Запада, пришел в результате победы над Марком Антонием и Клеопатрой, которые олицетворяли Восток, и эллинистический Египет, в частности. А самым ярким образом Эллинистического Востока был грозный македонский царь, и вот здесь Тит Ливий, исходя из сугубо политических соображений, начинает со страниц своего труда грозить пальцем на Восток. «Вот пришел бы к нам ваш непобедимый Александр! Ух, как мы бы его! Уж показали бы ему кузькину мать, узнал бы как воевать с суровым, справедливым и гордым народом с Запада!» То есть лишний раз историк подчеркивает: Восток – это плохо, а Запад – хорошо. Но есть и другая сторона проблемы, более мелкая, можно сказать – региональная. Здесь получается как по принципу – за державу обидно! Македонское царство вышло на мировую арену во всем величии и блеске, во главе его стоит лучший полководец всех времен и народов, грохот побед ее армии сотрясает мир, а что в Риме в это время происходит? Да ничего особенного, воюет республика со своими соседями, полководцы в перерывах между боями свои участки земельные обрабатывают, урожай с грядок собирают. И все спокойно, стабильно и ровно. Вот и берет великого историка зависть, и начинает он придумывать всякие альтернативные варианты развития событий, чтобы показать значимость своего родного племени. Вот что Ливий пишет про Парпирия Курсора, римского военачальника: «Достаточно сказать, что его почитали вождем, по силе духа способным противостать великому Александру, если бы тот, покорив Азию, пошел войной на Европу». Что и говорить, утверждение само по себе замечательное, только кто этого Парпирия Курсора нынче помнит и знает о его «великих деяниях», а вот популярность Александра бьет все мыслимые и немыслимые рекорды. Возможно, римлянин и был неплохим воякой, но те бои местного значения, которые он вел с соседями, не идут ни в какое сравнение с теми грандиозными военными предприятиями, которые проводил царь Македонии. Масштабы, мягко говоря, не те. И тогда Великий певец римской истории идет другим путем – он категорически отказывает персидской армии в умении воевать, и из его рассуждений следует, что поход Александра на Восток был увеселительной прогулкой и сбором трофеев. А вот на весь мир трубить про римскую храбрость, принижая доблесть и воинское мастерство персидских витязей, которые встали насмерть перед грозными фалангами пришельцев с Запада, тоже не стоит. Ведь именно их потомки в битве при Каррах остановили страшный натиск римлян на Восток и швырнули гордых орлов легионов к подножию трона своего царя!