Игве-Ига жил сто лет и ещё двадцать и учил людей Бенина своим тайнам. Когда же он увидел, что люди нашей страны научились лить звонкую и блестящую бронзу, он радостно вздохнул и ушёл в страну духов, потому что он был из их мира. И теперь все литейщики, прежде чем приступить к большой работе, просят Игве-Ига об удаче. И ты не забудь приносить ему жертвы… Так-то, мальчик.
Жороми кивнул, боясь нарушить молчание, которое наступило вслед за рассказом старика. Каждый думал о том далёком времени, когда Первый Мастер учил их прадедов лить металл.
– Ну что же, пора работать. – Осунде отодвинул в сторону свою скамеечку, и все последовали его примеру.
Жороми заметил, что, несмотря на молодость Осунде, в мастерской к нему относятся с почтением. «Вот какой у меня учитель», – гордо подумал он и счастливыми глазами посмотрел на Осунде. Мастер улыбнулся и ласково погладил мальчика по голове:
– Ну, а мы с тобой пойдём к печам, где огонь топит воск и делает металл жидким.
Осунде и Жороми, державший в руках глиняную болванку, вышли во двор.
Огромный солнечный шар неподвижно висел в середине неба, и его лучи нестерпимо накалили воздух. Печи, в которые рабы подбрасывали древесный уголь, изрыгали жар. Но ни мальчик, ни Осунде, взволнованные предстоящей работой, не замечали зноя. Мастер поставил болванку в раскалённую печь. Через некоторое время он щипцами вынул её и опрокинул над тазом с водой.
Мальчик с жалостью смотрел, как через круглое отверстие на груди петуха вытекал воск. Он лился прозрачной жёлтой струёй и падал в воду. То, что недавно было птицей, превратилось в нелепую бесформенную лепёшку.
Тем временем в руках Осунде очутился большой ковш с расплавленной бронзой, он начал лить в форму металл.
– Самое главное, – не отрывая глаз от болванки, проговорил мастер, – чтобы металл заполнил форму целиком, иначе петух останется без ноги или без хвоста.
Наконец ковш замер в воздухе, и Жороми понял, что форма заполнена. Подоспевшие рабы взяли ковш из рук юноши и вылили остатки металла в тигель.
Осунде выпрямился. Его чёрная кожа, освещенная пламенем печи, казалась красной, ровные белые зубы сверкали, в глазах вспыхивали красные огни.
«Должно быть, так выглядел Игве-Ига, когда он был молодым», – подумал мальчик.
– Ну вот, ты видел, как это делается, – сказал Осунде, – а что получилось, мы узнаем завтра.
– Завтра? Почему? Разве ты не покажешь мне сейчас, сегодня?
– Ты всё спешишь. Металл должен стать холодным, как вода в роднике. Металл остывает ночью. Ему нельзя мешать. Завтра мы разобьём глиняные стенки, увидим нашу работу. А сейчас пора домой.
Глава VI
Во дворце великого
Дворец царя велик, как город Гарлем, и обнесён вокруг особой стеной, кроме той, которой обнесён город.
На другой день, чуть свет, Жороми был в мастерской. Он пришёл первым, если не считать рабов, которые уже приступили к работе.
– Счастливого дня, – вежливо поздоровался мальчик и подумал при этом: «Хоть они и рабы и их бёдра опоясаны грязными тряпками, но зато они помогают мастерам в удивительной литейной работе». Жороми вынес из помещения скамеечку и сел около бесформенного кома глины, внутри которого, как орех в скорлупе, спряталась бронзовая птица. Отсюда были хорошо видны ворота.
Наконец показался Осунде. Жороми со всех ног бросился ему навстречу, и теперь они вдвоём, высокий Осунде и едва достававший ему до пояса мальчик, приблизились к форме. Жороми чувствовал, что мастер волнуется, и ему было понятно это волнение.
Вдруг металл не заполнил форму или сама форма покривилась в обжиге? Приплясывая от нетерпения, мальчик подал Осунде большой деревянный молоток, и, прежде чем Жороми успел вскрикнуть, мастер, размахнувшись, с силой ударил по форме. Глина треснула и медленно, словно нехотя, развалилась на части. Осунде, отбросив в сторону молоток, вытащил из-под обломков формы бронзовую птицу и поднял её кверху. Жороми замер, восхищённый: петух, певец зари, горделиво закинул украшенную гребнем голову. Казалось, он готовился пропеть утреннюю песнь.
Подержав некоторое время птицу на уровне своих глаз, Осунде опустил её на землю.
Петух твёрдо встал на крепкие толстые ноги. Его выпуклые глаза смотрели грозно, гребень был поднят – настоящая боевая птица.
Старый мастер, тот, что рассказал Жороми историю Игве-Ига, похлопал Осунде по плечу, да и другие мастера одобрительными восклицаниями приветствовали появление на свет бронзовой птицы. Осунде не пытался скрыть охватившую его радость – его зубы сверкали в улыбке. Но вот к группе мастеров приблизился Усама. Все замолчали. Мнение главного литейщика было непререкаемым среди мастеров. Главный мастер не только знал тайны бронзы, но и умел подметить такие дефекты литья, которые ускользали от менее опытных глаз. Усама взял в руки птицу, тщательно осмотрел её со всех сторон, провёл пальцами по гладкой поверхности металла и так же, как ранее Осунде, поднял петуха вверх. Мастера затаив дыхание следили за главным мастером. А он, не глядя ни на кого, продолжал держать птицу на вытянутых руках. Очарованному Жороми снова показалось, что петух встряхнул высоким гребнем, готовясь пропеть утреннюю песню.