Отношения с родителями наложили отпечаток на всю дальнейшую биографию Бисмарка, идентифицировавшего себя именно с прусским юнкерством, с отцовской линией и отвергавшего все, что ассоциировалось с матерью. Последнее выразилось в сохранившейся у него до конца жизни нелюбви к упорному и кропотливому труду, к либеральным идеям и их носителям – в первую очередь профессиональным парламентариям. Весьма негативные эмоции испытывал он и к либеральничающим чиновникам, которые вызывали у него ассоциации с дедом по материнской линии, которого ему в детстве часто ставили в пример. Невысоко ценил Бисмарк и интеллектуалов-теоретиков, пытающихся с высоты своей учености судить о практических вопросах; слово «профессора» всегда носило в его устах уничижительный оттенок. Кроме того, весьма негативные эмоции вызывали у него семейные отношения, в которых женщина играла доминирующую роль. Травмы, полученные в детском возрасте, не затягивались долгие годы, и даже в весьма солидном возрасте Бисмарк отзывался о Вильгельмине с эмоциональной резкостью. В то же время нельзя отрицать то обстоятельство, что именно от матери он унаследовал живой и подвижный ум, способность быстро разбираться в сложных проблемах и принимать решения, изобретать оригинальные варианты.
Впрочем, мы забежали немного вперед. Пора вернуться к тому 1 апреля 1815 года, когда в родовом поместье на свет появился Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шенхаузен, ставший вторым сыном в семье. Старший брат, Бернгард, был на пять лет старше Отто; они довольно много общались друг с другом в молодые годы, однако близкими людьми не стали, и их биографии радикально различаются. Бернгард был ярко выраженным сыном своего отца, во многом повторившим его жизненный путь. Для Отто эта дорога была слишком узкой.
Год спустя после рождения второго ребенка семейство отправилось на восток страны, в Померанию, где находилось унаследованное от отца Вильгельмины поместье Книпхоф. Именно с Померанией, которая считалась сельской глубинкой прусского государства и находилась на границе с районами компактного проживания поляков, связано очень многое в последующей биографии Бисмарка. Эти места он воспринимал как райский уголок, место отдыха и уединения вдали от суматошной городской жизни. Во многом такое отношение объясняется как раз первыми детскими воспоминаниями, связанными с Книпхофом, царившей здесь сельской идиллией. Мальчик мог резвиться на свежем воздухе, гулять по лесам и лугам, свободно предаваться детским играм. Настоящим раем показалось это померанское поместье маленькому Отто, когда в семилетнем возрасте мать отправила его в Берлин, в интернат Пламанна. Одновременно по настоянию Вильгельмины поместья были сданы в аренду – устав от деревенской глуши, она страстно желала вернуться в Берлин, используя в качестве предлога необходимость следить за образованием сыновей.