В основу книги автор положил свои опубликованные и неопубликованные работы. В целом же – это размышления де Голля по поводу роли армии и личности в истории. Труд написан прекрасным языком, в возвышенном стиле, который свидетельствует о незаурядном литературном таланте автора. Чувствуется влияние на него идей Бергсона и Ницше. Де Голль явно решил представить на суд читателей свое жизненное кредо.
В книге «На острие шпаги» пять глав. Первая называется «О военной деятельности». В ней де Голль утверждает, что эта деятельность существовала во все времена, да и не могла не существовать, так как сами войны совершенно неизбежны. Он останавливается на стратегии многих известных военных командиров и объясняет те или иные их решения{67}.
Очень любопытны две следующие главы книги – «О характере» и «О престиже», в которых автор представил свой идеал руководителя армии и вообще обрисовал настоящую сильную личность, вождя.
Эта личность должна, как считает де Голль, обладать врожденным талантом, интеллектом, интуицией, сильным характером, большим упорством. Такой человек «решительно становится хозяином действий, потому что, когда он вмешивается в них, они подчиняются ему. Находясь на высоте положения, он добивается успеха, а если ему не удается выиграть, он берет на себя все тяготы, перенося их не без некоторого горького удовлетворения. Это борец, который находит в самом себе источник энергии и свою точку опоры, игрок, который больше стремится к успеху, чем к выигрышу, и платит свой долг собственными деньгами. Человек характера придает действию благородство»{68}. Далее де Голль пишет, что такая личность никогда не боится трудностей и даже ищет их. В повседневной жизни ее часто не понимают или отказываются понимать. «Но лишь только события приобретают грозный оборот, приближается опасность и дело общего спасения требует немедленной инициативы, готовности к риску, решительности, все сразу меняется, и справедливость вступает в свои права. Какая-то могучая волна выталкивает на передний край человека характера. Его советами пользуются, его таланты хвалят, и он становится нужным. Естественно, ему поручается труднейшая задача, главная роль, решающая миссия»{69}. Не вызывает никакого сомнения, что к таким людям автор причислял себя и что в своей второй книге он как бы очерчивал путь, по которому мечтал следовать.
Де Голль считал, что настоящему вождю прежде всего необходим престиж и что любой великий человек должен поддерживать его всеми возможными средствами. Об этом глава «О престиже». Эпиграфом к ней стали слова французского писателя Вилье де Лиль-Адана: «В своей груди неси собственную славу». Автор пишет, что «престиж не может сохраняться без таинственности, ибо то, что слишком хорошо известно, не побуждает к преклонению. Необходимо, чтобы в замыслах, манерах, проявлениях ума содержалось нечто непонятное для других. То, что интригует, волнует, держит в напряжении. Подобная сдержанность души обычно невозможна без сдержанности в словах и жестах»{70}.
В последних главах книги – «О доктрине» и «Политик и солдат» – де Голль возвращается к военной теме. Сначала он представляет краткий очерк развития военной мысли во Франции, а затем развивает идею, которую выдвинул еще в книге «Раздор в стане врага», – о соотношении государственной и военной власти. Автор пишет, что политик и солдат должны работать сообща и вместе вырабатывать четкую линию действий. Постоянно сотрудничать – это их долг{71}. Наконец, де Голль утверждает, что «любое предусмотрительное государство должно специально готовить политическую, административную и военную элиту. Именно она путем совместных усилий в случае необходимости сможет поддержать боевой дух всей нации»{72}.
Автор раздарил экземпляры своей второй книги родным и знакомым. Ее получили Эмиль Мейер и Люсьен Нашен. Первый же экземпляр «На острие шпаги» был послан Петэну, к которому де Голль продолжал относиться с пиететом. Об этом свидетельствует посвящение автора маршалу, отпечатанное на специальном листе-вкладыше: «Этот труд, господин маршал, может быть посвящен только вам, потому что именно ваша слава показывает, какие доблестные действия могут стать результатом просвещенной мысли»{73}.