Индеец пересказывает вождю просьбу Крутояра. Вождь будто колеблется минуту, даже улыбка сходит с его лица, и губы что-то вяло шепчут. Он готов отдать священную книгу, но только с одним условием... Если сеньор естрангейро даст за нее белого порошка от лихорадки.
Белого порошка! Вот оно что! Бедный Палех, бедный, замученный лихорадкой индейский вождь просит спасения для себя и своих родственников.
— Скажи своему отцу, — улыбается Крутояр, — что мы дадим ему много хинина. — Для него, для его сыновей, и сынам его сыновей.
Обмен сделано. В руках Крутояра старинная книга, потертая, выгоревшая, большинство листов которой в ней вырваны. Те, что остались, помятые, надорванные, не листы, а какие-то клочья. Магические страницы! Сколько суеверной веры порождали они в душах туземцев, каким дурманящим чадом травили они мозг несчастного касика! Загадочность в ней и что-то неясно-таинственное. С какого века она? Из каких краев? Ни автора, ни титульных реквизитов. Эту книгу, как говорит Палех, его воины достали в другом месте, из-под руин старинного монастыря. Может, она расскажет о загадочной тропе краснокожих?
После обеда касик укладывается спать. Тумаяуа отводит гостей в "общественный дом" — просторную хижину под раскидистыми пальмами асаи. Там влажно, тихо и очень уютно. Под стенами лежат мешки с табаком, — через несколько дней их отвезут на продажу к большой реке. Острый запах увядшего зелья пьянит и клонит в сон.
Как быть? Усталость отразилась на лицах путешественников. Все молчат. Крутояр бездумно смотрит на мрачную стену леса, подступающего к самому поселку, словно сплоченный отряд вражеского войска в черных панцирях. Тайна осталась неразгаданной. Призыв Ван-Саунгейнлера навсегда погаснет в безмолвии трущоб.
Крутояр думает о возвращении. Назад их поведут братья Тумаяуа. Сам Тумаяуа должен идти дальше. Он имеет какое-то задание, общее дело, с которым таится от всех.
Сев на мешок с табаком, Крутояр вспоминает последние слова молодого индейца: «Люди арекуна благодарны вам за любовь и уважение. Они всегда будут помнить своих братьев из далекой советской страны".
Самсонов и Бунч уже спят. Олесь, охваченный дремотой, усаживается в углу на копну сухой травы. Крутояр думает, что надо бы и ему отдохнуть. Ведь завтра на рассвете они отправятся в путь в поселок каучеро.
Да, надо отдохнуть. Но сон убежал в сельву, снялся куда-то в серое бесцветное небо. И вдруг Крутояр вспоминает: он до сих пор не заглянул в разодранную книгу касика Палех. Как же он забыл о ней? Крутояр садится у входа, опирается спиной о грубо отесанный столб и на минуту закрывает глаза. "Люди арекуна благодарны вам за любовь..." Он разворачивает книгу, долгим, невидящим взглядом уставился в желтую страницу.
Четкие латинские буквы вырастают перед его глазами, мысль медленно обостряется, тянется к тем буквам. Испанский манускрипт!.. Святое письмо старого монаха...
— Ну, что ж, поговорим с тобой, святой отец. Может, ты будешь щедрым на слово, — говорит с тихой улыбкой Крутояр и низко склоняется над книгой.
В СТРАНУ “ЗОЛОТОГО ЧЕЛОВЕКА”
"... Алчность разгоралась жестокостью, сказочные богатства кружили людям голову. Лучшие королевские офицеры, забыв заповеди Христовы, становились грабителями и святотатцами. Они подвергали уничтожению и гибели многолюдные поселения Нового Света. И бог наказывал их своей десницей, и бросал их на произвол судьбы, и посылал мор на их войско.
Таким был и бессердечный муж Гонсалес Писарро, который делами своими осквернил доброе имя испанских кабальеро.
Как стал его брат вице-королем новооткрытых земель, молодой Писарро, зазнался и, потеряв чувство христианской покорности, потребовал от брата твоего, Франсиско, назначение на высокий пост губернатора Кито. И получил он губернаторский пост, солдат получил и оружие, и лошадей, и каравеллы.
А поскольку мало ему было земель, завоеванных и освященных перстом Божиим, решился он на поход — за горы Анды, в сказочную страну Маноа, в царство "Золотого человека".
340 испанских солдат и 4000 индейцев собрал Писарро для большой конкисты. И все они, под гром барабанов и пение труб, отправились в поход, славя своего командира и радуясь заранее невероятным богатствам.
Первые дни хорошее настроение вело завоевателей. Дальняя дорога ровно стлалась впереди, лошади живо спешили к зеленым горным пастбищам. И, радуясь сладким мыслям, сеньор Гонсалес торопил людей, и люди, не имея зла на него, из последних сил шли за командиром.