За основу этих приключений я взял американскую рифмованную историю «Хроника бутербродной войны» Теодора Гайсела. Сюжет я помнил довольно хорошо, вот его и изложил простой прозой. Описав племена Юкков и Зукков, как враждующих «муммиков», различавшихся только тем, как они едят бутерброды. Юкки — ели бутерброды маслом вверх, а Зукки — маслом вниз. Теодор Гайсел и сам взял за основу своей сказки войну остроконечников и тупоконечников из «Приключений Гуливера» Джонатана Свифта.
Мумми-Мама происходила из племени Юкков и очень боялась начала войны между двумя враждующими племенами, поэтому, построив плот, отправилась на поиски более спокойного места для жизни. Ну, а дальше всё по канону. Поднялся шторм и принёс её прямо к кораблю Мумми-Папы — «Морзкой Аркестр».
Правда, готовый текст отправил не самому Мехелину, а отдал деду. Всё-таки договор на печать книг этой серии был заключён со Стокманнами, и пусть сам решает, отправлять ли его ещё и Ээро Эркко для публикации в «Финской правде». А столичному градоначальнику отчитался в письме, что книга написана и отправлена издателям.
И со спокойной совестью взялся за написание книги по сюжету «Бесконечной истории» Михаэля Энде. Кое-какие наработки мной были уже сделаны заранее. Например, я планировал заменить многие имена в тексте с немецких на финские и шведские. На имена своих родственников. Того же Атрею на Андреаса Викстрёма, а Бастиана Бальтазара Букса на Микки Юниспойка Йокинена. Мелкий давно просил, чтобы я его включил в какою-нибудь книгу. Вот и побудет главным героем.
Дракона Фалькора решил заменить на скандинавского дракона Фафнира, а волка «Ничто» на волка «Фенрира». Всё-таки книгу я собрался писать для финнов и шведов, а им ближе будут их мифологические существа.
Много написать я не успел. Припёрлись родственники и украли у меня всё свободное время на две недели вперёд.
Но началось всё с того, что сначала вернулся дед Кауко из Гельсингфорса и привёз две дюжины эскимо в ящике со льдом. Вернее, не эскимо, а «саамский лёд» (sami jaa), как назвали Стокманны это лакомство. Одна дюжина была выполнена просто в виде брикетов мороженого, покрытого шоколадной коркой, а вторая — с палочкой для держания, как в настоящем эскимо из моего предыдущего мира. Вот ведь, а я даже и не говорил на этот счёт ничего. Видимо, стокманновские кулинары в процессе изготовления или тестирования, сами догадались, что так удобнее.
— Матти, а у тебя случаем нет ли придумок для нашего бондарного завода, — поинтересовался дед, когда мы поужинали, слопали по мороженому и сидели пили чай.
— А что с ним не так? Бочки никому что ли не нужны?
— И бочки, и ящики, и прочее тоже. Что-то не так рассчитали Тапио с Ларсом Нюбергом, и дохода у них практически нет.
— А как же их проект по продаже семян в Германию? Они же для этого завод покупали.
— Пойду-ка я к себе, вы сами тогда со стола уберите, — влезла в наш разговор бабушка Тейя, поняв, что дальше будут только какие-то неинтересные разговоры.
— Иди, Тейя, иди. Конечно, уберём, — согласился дед со сватьей. — Внуки, вон, уберут. — Кивнул он на меня и, не найдя взглядом Микки, поинтересовался. — А куда этот, с шилом в одном месте, подевался?
— У себя в комнате, наверное, — предположил я. — Деда, так чего там у дяди Тапио и дяди Ларса не ладится?
— Да ничего у них не ладится, — тяжело вздохнул старик. — Хорошо ещё, не в убыток работают, но и прибыли почти нет. Только на ваших с Райтом поддонах и выезжают. Это вы с англичанином хорошо придумали.
Ну, допустим, придумал только я. Вернее, вспомнил про эту тару. Но, так как идею погрузки кирпичей в вагон при помощи крана и поддона воплощал в жизнь именно наш управляющий кирпичным заводом, то дед считал основным изобретателем именно его. Хотя Кевин Райт и заявлял всем, что это чисто моя придумка.
— Я даже зарегистрировал этот поддон. Уж очень хорошо его раскупают. От Райта я деньгой откупился, тару эту на отца твоего оформил. Ругаться-то не будешь?
— Ай, — махнул я рукой. — Сделал и сделал. Пусть будет ему на патроны. Не драться же с тобой снова?
— Ха! Здесь нет твоего тонтту. Так что драться тебе со мной точно не стоит.
— А ты уверен? — и я специально покосился мимо него на тёмный дальний угол гостиной.
Дед дёрнулся и резко обернувшись, уставился в темноту.
— Что? И здесь себе уже нечисть завёл? — развернулся он ко мне и мелко перекрестился. — Или придумал, чтобы любимого деда попугать?
— Считай, что придумал, — уклончиво согласился я с ним.