На первую проблему я просто закрыл глаза. Не так много в княжестве велознатоков, чтобы гендерно различать эти двухколёсные машины.
Ко второй проблеме, я отнёсся с пониманием. И обучив ездить на велосипеде моего шеф-пионера Ялмара Стрёмберга и составив инструкцию, что можно, а что нельзя, спихнул проблему на него.
А вот о существовании третьей проблемы я узнал только в сентябре, когда меня дед Кауко выдернул срочной телеграммой из города. Телеграмма была, правда, не о происшествии с велосипедом, но по моему приезду о драках мне доложил Стрёмберг. И я, от греха подальше, отвёз велосипед в город и передарил его брату Ахти. Которого епископ оставил у себя в секретариате. Велосипед был братцу очень удобен для передвижения по городу и пригородам.
Проблема, по которой вызвал меня из города дед, заключалась в забастовке на нашей кирпичной фабрике. Это модное веяние, благодаря проложенной нами же железной дороге, добралось и до нас.
После появления пригородного поезда, который за небольшое время может отвезти тебя в город и привезти обратно, случилась целая миграция. Многие горожане, выбрали сёла, лежащие вдоль железной дороги, для проживания из-за невысокой аренды и дешевизны продуктов питания. А многие и осели, построив дома. Тем более, что в нашем селе была своя больница и средняя школа. Да и с работой у нас было тоже всё неплохо.
Вот какой-то городской активист и взбаламутил наших рабочих, которые дождавшись остановки печи на ежегодное обслуживание, выкатили требования о переходе с двух десятичасовых смен на три восьмичасовые. Переговоры пока ни к чему не привели, а экстренно собранные совладельцы так и не смогли придумать, как выйти из этого положения. И мой отец потребовал от деда вызвать меня. «А вдруг малой чего умного придумает, ведь раньше же срабатывало».
— Давай Матти, ты всегда нас выручал своими советами, — подбодрил меня зачем-то дядя Тапио.
— А что вы без меня надумали? — задал я свой первый вопрос деду Кауко.
— Ггххгг, — прочистил тот голос. — У нас есть только три варианта. Вызвать полицию, уволить всех на хе… гхм, полностью и набирать рабочих снова — или согласиться на их требования.
— А они требуют только восьмичасовые смены? И всё?
— Да, — кивнул наш управляющий, англичанин Кевин Райт. — Как будто и этого мало.
— А оплата у них какая? Оклад, сдельная или повременная?
— Сдельная. По выходу продукции. Самая высокая — у рабочих печи и гончаров. У глинокопов — поменьше, — подробно разъяснил мне управляющий.
— Значит, надо ввести повременную и согласиться на их требования, — вынес я самый очевидный для меня вердикт.
— Я что-то тебя не понял, зачем соглашаться? Зачем повременная оплата? — мой отец явно растерялся от моих слов.
— Да что мы мальчишку слушаем! Надо полицию звать! — выкрикнул с места дядя Каарло. — Зачем вы его позвали? Это же не придумки какие, а деньги и отношения с людьми! Мы у них на поводу пойдём, а они потом нам на шею сядут и ножки свесят — везите нас, хозяева…
— Молчать! — рявкнул дед Кауко и хряпнул по столу кулаком так, что стоявший на нём стеклянный графин с водой подскочил и, опрокинувшись, покатился к краю, заливая водой столешницу.
— Ты что творишь, старый? — заорал на него в ответ дядя Тапио и успел поймать графин не дав тому упасть на пол.
— Мы! Здесь! Все! Три дня ничего не можем придумать! Нам надо уже печку торфом загружать и разжигать! А вы не можете несколько минут своего родственника выслушать молча! «Кусияиво»! Кха-кха-кхе… — орущий на остальных дед закашлялся и, поискав взглядом графин с водой и не найдя, видимо вспомнил его судьбу и только сплюнул на пол. — Ховори внух, — прохрипел он настолько жалобно, что даже разжалобил дядю Тапио, и тот протянул своему отцу стеклянную посудину с остатками воды на дне.
— Сколько получают рабочие у печи в месяц?
— Ну, когда как. Минутку, — и наш управляющий зашелестел бумагами. — В среднем, где-то тридцать-сорок марок выходит.
— Ясно. Спасибо, мистер Райт. Давайте так. Я объясню по-простому. Чтобы сразу стало понятно, что я имею ввиду, — произнёс и обвёл взглядом насупившихся родственников, и только мистер Райт мне подмигнул, явно ожидая от меня только положительного решения проблемы. — Возьмём по максимуму — сорок марок. Двадцать четыре рабочих дня в месяц, плюс-минус. Делим сорок марок на двадцать четыре дня. Значит, за десятичасовую смену рабочий получает одну марку и семьдесят пенни. То есть, по семнадцать пенни в час. Ну, и примите эту сумму за основу повременного оклада.