— Вот бестолочь, чем ты слушал, когда я объяснял? — возмутился старик. — Когда она одна, да, это руна яда и смерти от яда.
«Пффф». Фыркнул я мысленно. Да мне до лампочки Эдисона, все эти твои старшие и младшие руны. Я их и учил-то только ради того, чтобы доставить удовольствие деду, что кто-то ещё в семье разделяет его увлечение.
— Да, деда. Спасибо, деда, — автоматически соглашался и благодарил, когда он завёл получасовую лекцию про то, какие символы имеют какое значение при совместном написании. — Ты лучше расскажи зачем в Гельсингфорс ездил-то? Случилось чего? — дождавшись, пока он выдохнется и устроит себе перекур, поинтересовался я.
— Ха. Точно. Ты же ещё не знаешь. Забастовка у нас на швейной фабрике была. Ну, про всефинскую забастовку читал наверное в газетах? — и дождавшись моего кивка, продолжил. — Наши швеи относятся же профсоюзу текстильщиков, вот и поддержали тех, и присоединились к забастовке. Я, как приехал, так сразу Тому Ольгеку, который профсоюз на нашей фабрике возглавляет, так и заявил, что принимаю все их требования. Мне-то лучше. Будете одиннадцать с половиной часов работать вместо десяти.
— А они чем думали, когда присоединялись к забастовке?
— Нечем там было думать. Его же бабы выбрали председателем профсоюза из-за мордахи красивой. А про отсутствие ума вспомнили уже позже.
— И чем всё закончилось?
— Чем? Тем же чем и на кирпичном. Пришли и упали в ноги с просьбой вернуть десятичасовой день. Ну, и Ольгека хорошо поколотили. Ходил потом, светил подбитыми глазами. Ты в августе лучше своего Свинхувуда расспроси, это же он затеял всю эту тряхомудию, тьфу, прости Господи.
Но в августе я не много смог вытрясти информации с Свинхувуда, когда тот приехал на пионерские олимпийские игры. Только то, что и так писала пресса. Что капиталисты пошли на уступки профсоюзной партии и сократили рабочий день, но многие по примеру «Хухта групп» ввели почасовую оплату, что вынудило многих рабочих вернутся к старому графику работы. Как говорится — поменяли шило на мыло. А мы теперь ещё и виноватыми окажемся.
Из-за этих всех событий, пионерской деятельности, обучения на оружейном заводе, происходящие в мире события и даже идущая в Китае война отошли на второй план. Я, начавший черновые наброски для написанию книги по вспомненному мной фильму «Расмус-бродяга», был вынужден отказаться от этого проекта после прочтения в литературном приложении к «Петербургскому листку» рассказа Александра Куприна «Белый пудель». Уж слишком схожие были сюжеты. И вернулся к попытке адаптировать «Войну в воздухе» Герберта Уэллса под детское повествование.
Новый король Швеции был вынужден признать независимость Норвегии, чем вызвал недовольство в стране и даже отставку правительства. В самой Норвегии, прошёл референдум о политическом устройстве нового государства. И совершенно неожиданно монархистов победили республиканцы, и теперь вся страна с увлечением готовилась к своим первым выборам президента.
А я готовился к новому учебному году. Мне шили новый мундир, так как я, за промелькнувшее лето, умудрился вытянутся так, что сравнялся ростом с дедом Кауко. Но до роста отца мне было ещё далеко. Пока что я своей макушкой упирался ему в подбородок. Но если я так вымахал в двенадцать лет, то следующим летом и отца догоню.
Глава 15
Сказать, что Бруно Циллиакус сильно расстроился, что занял второе место в марафоне, было нельзя. Скорее, он недоумевал из-за того, что упустил из виду Фреда Лорза. Раз за разом прокручивая в голове весь забег, он никак не мог вспомнить, что вообще видел этого североамериканского легкоатлета.
Для Бруно было полной неожиданностью приглашение в сборную княжества для участия в летних олимпийских играх в США. Он конечно мечтал, рано или поздно попасть на подобное международное мероприятие. Но и подумать не мог, что его, скромного школьного учителя по спортивной гимнастике, это коснётся так скоро.
Всего в финской команде было двадцать два человека, так или иначе связанных со спортом. Участие в этих играх было частной инициативой со стороны торгового дома «Стокманн и сыновья». Но и поддержанное на самом верху. Иного объяснения тому, что российский флаг на церемонии открытия перед их командой нёс довольно пожилой помощник посла в США барон Розен, он найти не мог. А вот табличку с надписью «Finlandia» доверили нести совсем юному борцу из команды, двадцатилетнему Юрьё Саарела.
Но прежде чем начались олимпийские игры и все участники сборной смогли показать свою силу и ловкость, им, согласно подписанного договора со Стокманнами, пришлось поучаствовать в международной выставке. Павильон Финляндии был выстроен в виде двух толстых крепостных башен. В одной располагался большой зал для игры в «монополию», одного из основных товаров привезённых на выставку Стокманнами. В другой — малые залы, где спортсменам и предстояло поработать за столиками с игрой в качестве учителей для местного персонала, благо переводчиков должно было предоставить посольство.