Гром аплодисментов и вспышки сгораюшего магния при фотографировании несколько меня дезориентировали, так что, спускаясь со сцены, я чуть было не навернулся на ступеньках. Хорошо, что меня успел поймать за шиворот художник Альберт Эдельфельт, спускавшийся следом за мной после группового фотографирования.
- Осторожней, Матти! Никак у тебя голова закружилась от успехов, или ты так рад подаренному острову, что прямо падаешь с ног? - подколол меня он.
- Спасибо, херра Эдельфельт, - поблагодарил я мужчину. - Нет, просто немного ослеп от фотовспышек. А про какой остров вы говорили? - спохватился я, но художник ничего не ответил, а просто подмигнул мне, чем ещё больше сбил с толку.
Хоть Альберт Эдельфельт и был знаменитым художником, но даже у нас было две картины его работы. Которые он презентовал нашему кемпингу во время съездов финской партии. У нас, в главном домике кемпинга, собралась уже целая коллекция картин различных художников, которые они или рисовали у нас или привозили в подарок. Моим бабулям очень нравилась картина Эдельфельта — «Женщины из Руоколахти».
Добравшись в зале до своих, я попал в их тесные объятья. Меня обнимали, целовали, хвалили, тискали и ерошили мою шевелюру. А дед плакал. Надеюсь, что от счастья.
…..
Земельный участок и вправду оказался островом. На торжественном ужине в доме тети Хелены, ей муж, дядя Вэйкка и приглашённый Ээро Эркко, рассказали в подробностях об этом земельном участке.
Дядя Ээро, кроме бутылки коньяка для взрослых, принёс также свежий выпуск «Финской правды» с репортажем о сегодняшнем награждении, моим стихом «Скрипач» и небольшой статьёй с фотографией про мальчишку, благодаря которому и появился этот стих.
- О! Так это сын Илмара Киннуена? - удивился дядя Вэйкка после прочтения статьи.
- Дорогой. Ты его знаешь? А почему на улице не признал, - притворно возмутилась тетя Хелена.
- Я знал его отца, а не ребёнка, - огрызнулся дядя, и тётя тут же уткнулась взглядом в свою тарелку.
- Все знали его отца, - подтвердил и Ээро Эркко. - А как он умер с супругой от гриппа, так все про его семью и забыли. Я не про вас, херра Саари, - поспешил заверить вскинувшегося было моего дядю журналист. - Я про всё столичное общество. Это для вас, моряков, он был смотрителем маяка. А общество знало его как члена финской партии и радетеля финского языка. Вот про это и моя статья.
- Дядя Ээро, а правда, что мой земельный участок — это остров? - решил я сменить тему, так как наступившая тишина после слов политика ничего хорошего не предвещала.
- Да, - подтвердил он, так как уже успел ознакомиться с документом о передаче в дар мне земельного участка. - Городское неудобье, так сказать. Отдали то, что город никак не может использовать.
- Почему? - удивился я. В моём понимании, остров в городской черте столицы — это ого-го как круто.
- Томми! Сбегай в мой кабинет и принеси карту города, - отдал распоряжение сыну дядя Вэйкка. - Сейчас мы объясним тебе почему это так.
- И мне заодно, - неожиданно подал голос дед Кауко, за весь ужин произнесший не более пары слов.
- И вам, херра Хухта, - подтвердил хозяин дома.
Карта оказалась очень подробной. На ней без труда был найден, теперь уже мой, «Смоляной остров» (Tervasaare). Который оказался почти прямо в центре города. Где-то в километре от Сенатской площади.
- Раньше его использовали как склад для торговли смолой и дёгтем. Из-за чего он несколько раз горел. Пару раз огонь с его территории перекидывался на город. И после последнего пожара в 1896 году его забросили. Летом там пытаются отдыхать горожане, приплывая туда на лодках. Но так как остров — это одна сплошная скала, то там ничего кроме кустов и травы не растёт. А зимою на нём обитаю только дикие собаки, - поделился с нами своими знаниями дядя Вэйкка.
- Так что город просто избавился от ненужного куска земли, подарив его тебе. Вот тебе, Боже, что нам негоже — как русские говорят, - последнюю фразу Ээро Эркко произнес на довольно неплохом русском.
- Чемодан без ручки, - констатировал я.
- Ха-ха-ха! - Зашёлся в смехе журналист. - Какое точное сравнение! Надо записать, а то забуду.
- И теперь за это, за этот чемодан, придётся ещё и пошлину платить! - возмутился дед.
- Нет, херра Хухта. Город подарил остров несовершеннолетнему. А значит до его семнадцатилетия он платить земельный сбор не будет. Вот если на его участке возведут строения и будут их использовать для получения прибыли, то тогда да, платить придётся, - успокоил деда Ээро Эркко, видимо неплохо разбиравшийся в местном коммерческом законодательстве.
- А на него посмотреть-то хоть можно? - зевнув, спросил я.
- Завтра и посмотрим, тут, в общем, недалеко, - заверила меня тётя Хелена. - А сейчас иди спать. А то ненароком заснёшь за столом.
На следующий день посмотреть остров не получилось, но через пару дней мы это сделали. Ну что сказать? Кусок скалы, припорошенный снегом и скованный льдами «Северной гавани». От набережной с незамысловатым названием «Северный берег», которую взрослые почему-то называли «Дровяным причалом», до моего острова, было метров триста. Я постоял, посмотрел на мою скалу и, всё обдумав, обратился к деду:
- Деда. Летом можно будет дамбу построить на остров.
- Зачем? - удивился старик.
- Да ты оглянись вокруг! Это же район «Лев»! Тут самые дорогие магазины и салоны! Если на острове построить склады, то все местные торговцы к нам в клиенты в очередь выстроятся.
- А ведь Матти прав! - неожиданно поддержал меня дядя Вэйкка. - Я и сам готов с вами в пай войти!
- И про меня не забудьте! - поспешил отметиться и Ээро Эркко.
- Хорошо, хорошо, господа, - давайте только всё дома обсудим, а то на нас, вон, уже люди коситься стали. Стоим и орём, как дурни. - С этими словами дед Кауко сгрёб меня в охапку и, наклонившись ко мне, зашептал мне в ухо. - И как ты умеешь во всём находить выгоду, а, чертёнок?
- Я не чертёнок, у меня хвост отвалился, - съехидничал я и, смеясь, вывернулся из его объятий.
Глава 23
- Давненько я здесь не был, - Кауко Хухта обвел взглядом помещение ресторана «Часовня» (Kappeli). - Раньше он был деревянным и без этих громадных стёкол, - кивнул он на панорамное окно, возле которого и находился столик забронированный Ээро Эркко.
- А я уже и не помню как выглядел старый ресторан, - признался политик и, отхлебнув из большой глиняной кружки пива, довольно зажмурил глаза. - Ммм, хорошо. Йозеф Волонтис варит такое же отменное пиво по рецепту монашеского ордена босых кармелитов как и раньше. Хорошо, что этого литвина занесло именно к нам.
- Да. Пиво неплохое, - был вынужден признать правоту журналиста и старый Хухта. - А память нам для того и дана чтобы помнить как оно было до этого. Я вот помню кондитерский ларёк на месте этого ресторана. Ну, да ладно. Вы, херра, меня сюда позвали не только же пиво пить? И воспоминаниям предаваться? Выкладывайте, что вам от старика нужно!
- Всего лишь поговорить о безопасности вашего внука.
- А что? Ему что-то угрожает? - тут же подобрался старик и, отставив в сторону кружку с недопитым пивом, уставился на Ээро Эркко.
- Не надо на меня так смотреть! Я всего лишь хочу предупредить вас, что за последними политическими пертурбациями в княжестве, со снятием с должности Плеве и назначением Витте, стоит имя вашего внука.
- Ха-ха! Да вы, господин хороший, сказочник почище моего Матти! Где мы, живущие в дальнем углу княжества, а где эта ваша политика? Зачем вы мне всё это рассказываете?
- Хм. В общем так. Во время обсуждения нашей очередной акции протеста в генерал-губернаторстве всплыло то, что «мумми-маски», которые мы используем, придумал ваш внук. Предыдущий министр Плеве дал распоряжение наказать вашего внука отправкой в отдаленный кадетский корпус.
- Ох ты, Господи! А я ведь знал, что ничего хорошего из этих бесовских масок не выйдет! Так нам что? Надо прятать Матти? Может, его в Швецию отправить, к родственникам? А я его сам в столицу притащил! Вот дурак!