- А там где полиция и хорошее освещение, меньше всего шансов ограбления складов. Я тебя понял, внук. Молодец! Я всё записал. Эмма, Матти! - обратился он к моим предкам. - У вас есть какие-нибудь ещё вопросы по деньгам вашего сына?
- Нет! Нет! - почти синхронно отозвались родители, видимо так и не решившись что-то у него спросить.
Дед Кауко уехал в Гельсингфорс заниматься моим островом сразу после получения мной сертификата об окончании начальной школы. Ну, как получения? Нам всем зачитали наши оценки, поздравили и показали документы и похвальные листы. И объявили, что учителя сами разнесут документы по нашим домам. Это была, практически, традиция, учителя приносили родителям документы их детей, а взамен получали подарки. Этакая красивая система школьных поборов. Те, кто побогаче, отдаривались деньгами, а те, кто победнее — товарами и продуктами. Имея кучу старших братьев и сестёр, я прекрасно знал про эту странную традицию, но, всё равно, было обидно от того, что выдавали документ не нам, а предкам.
В этом году выдавали сертификаты старого образца с двенадцатибалльной системой оценок. Вся остальная империя перешла на пятибалльную шкалу ещё в середине девятнадцатого века, а про княжество забыли. Зато все выпускники начальных и средних школ, начиная со следующего года, будут учиться с новыми оценками. Я представляю, сколько будет забавных происшествий с новой системой. Да что представлять? Мне это и самому предстоит, ибо предки всерьёз вознамерились отправить меня на три года, для получения семилетнего образования, в Улеаборг.
Я, единственный из всего своего класса, кто окончил школу только на одни дюжины. Даже мой кузен Микки, который постоянно косплеил меня и старался не отставать в учёбе, имел во вкладыше сертификата несколько десяток. Вечером, после получения мной документа, родные устроили праздничный ужин и надарили кучу мелких подарков. А дед Кауко как всегда отличился. Подарил набор из трёх маленьких метательных топоров и заявил:
- Вернусь, научу кидать. У тебя должно получиться. Не то что у этих косоруких, - и он обвёл взглядом наше семейство, заставив отца нахмуриться, а брата Эса — возмутиться:
- Ты же сам говорил, что я кидаю топоры не хуже тебя! А теперь и я косорукий?
- Не. Ты, Эса, молодец. Вот и начнёшь брата учить. Приеду, проверю чему научил.
Вот не было мне печали, теперь ещё и топоры метать надо учиться. И так лето короткое, а тут ещё и это.
После отъезда деда жизнь стабилизировалась и вошла в колею. Я тренировал своих пионеров и разучивал с ними новую песню, выуженную мной из памяти и вполне подходящую под строевую. Дядя Бьорк вплотную занялся постройкой железной дороги, а всю остальную Финляндию продолжало колбасить в приступе патриотизма. Дошло до того, что финляндское балтийское пароходство изъявило желание отвезти «Китайскую бригаду» к месту её новой службы на своих судах.
- На котах пойдут, - прокомментировал мой перевод статьи из газеты про это событие наш электрик Антон Кряков.
Бывший флотский гальванёр, прочно прописавшийся у нас на кирпичном заводе, немного подтянул свое знание разговорного финского, но с письменным он был в неладах. Поэтому я время от времени читал ему различные статьи из газет или приносил старые выпуски Петербургского листка, который выписывала наша семья.
Перевести прессу ему бы мог и его ученик. Пентти Элстеля, ухажёра моей сестрички Анью, я уговорил деда Кауко взять учеником к нашему электрику ещё зимой. Аргументируя тем, что Кряков всё-таки запасник, и ежели будет война, то его от нас заберут. А Пентти знает русский, так как прошёл полный курс этого языка до того, пока у нас его не отменили. И, значит, быстро усвоит все те знания, которые есть у Крякова. И дед, к моему удивлению, с моими доводами согласился.
- Почему на котах? - не понял я.
- Финдляндские пароходства, морское и речное, так называют в народе, в Санкт-Петербурге. Поедем на котах. Ездили в Кронштадт на котах, - объяснил мне электрик, но видя мое полное непонимание, только вздохнул и извлек из кармана клочок бумаги с карандашом, принялся что-то писать. - Вот, - протянул он мне бумажку. - Может, ты поймешь. Только, барич, без обид.
- Малых ход, средний ход, полный ход, задний ход, - прочёл я вполне себе нормальные судовые команды и недоуменно посмотрел на гальванёра.
- Ясно. Не понял. Пентти, иди сюда, - позвал он своего ученика. - Вот, смотри. Эти команды подают капитаны кораблей в машинное отделение. Представь себя капитаном и громко и важно отдай эти приказы. Вот сюда, - он указал на жердину торчавшую в земле. - Будем считать, что это переговорный раструб. Понял? Только по-русски читай.
Пентти бегло прочёл написанное, растерянно глянул на нас, подозревая, что это какой-то розыгрыш, но тем не менее встал в позу, как он представлял себе капитана, и быстро прочитал-перечислил команды, которые были на листке.
- Малый кот, средний кот, полный кот, задний кот! - я прям сложился от хохота, когда услышал про заднего кота. - Матти! Ты чего! - угрожающе насупился парень и шагнул в мою сторону, явно с недобрыми намерениями.
- Стой! Пентти! Стой! Я тебе сейчас всё объясню, - быстро проорал я, но на всякий случай спрятался за Антона Крякова, который довольным голосом произнёс:
- Вот! Ты понял! А они не понимают. Странный ты, барич.
Минут пять я растолковывал парню с чего я смеялся, но он юмора не понял, как и не понял что его «ход» с его акцентом превращается в кота. Ведь кот на финском это кисса (kissa), но никак не кот.
- Дядя Антон, а почему финны-капитаны отдавали приказ на русском, а не на финском? - озвучил я своё сомнение, когда обидевшегося Пентти гальванёр отправил что-то проверить.
- Нам, матросам, об этом рассказал наш главный механик ледокола, лейтенант Петров. Он говорил, что в ваших пароходствах разрешено разговаривать только на русском. И когда начальники узнали про «котов» из-за акцента, они, якобы, приказали специально коверкать русские слова, для привлечения пассажиров. Вот так. За что купил, за то и продаю, барич.
Хм. Странная история. Я весь оставшийся день никак не мог выбросить из головы этот случай и рассказ. Если это правда — то финны сами работают клоунами, а затем обижаются на насмешки русских. А если это придумка русских — то зачем? Вечером написал письмо в Гельсингфорс своему кузену Томми, чтобы тот прояснил этот вопрос для меня. Его отец служит на коммерческом ледоколе и должен знать хоть что-то про это.
Глава 27
- Ну, что же, господа. Мы сделали это, - Франц-Альберт Александрович Зейн, директор канцелярии финляндского генерал-губернатора обвёл всех присутствовавших на этом собрании своим уставшим взглядом. - Прежде чем сенат соберётся для создания отчёта для сословного сейма, я хотел бы получить от каждого из вас краткую выжимку сделанного и выслушать ваши идеи и предложения. Прошу вас, Георгий Эдуардович, - обратился директор к начальнику финляндских вооружённых сил, а заодно и главе военного департамента, барону Рамзаю.
- Гхгм, - прочистил тот горло и, поднявшись на ноги, раскланялся с присутствующими, сверкая в ярком электрическом свете своей лысиной и наградами. - Господин директор, господа сенаторы. Вчера мы, наконец, закончили отправку наших войск к новому месту службы. Семь стрелковых батальонов, добровольческий батальон и драгунский полк. Всего, десять тысяч восемьсот два штыка и сабель. Кавалерия отбыла по железной дороге, а пехота и приданные ей тыловые части, артиллерия и пулемётные команды, отправлены на судах нашего балтийского пароходства. Сформированный из преподавателей и студентов университета добровольческий госпиталь отплыл на судах господина Фритьофа Нансена, который милостиво дал на это своё добро.
- Георгий Эдуардович, а сколько пулемётов поступило в войска? - задал вопрос со своего места Леопольд Мехелин. - Вы, помнится, жаловались, что было бы больше, если бы их покупками занимался ваш департамент, а не благотворительные фонды.