Но идти с этим вопросом напрямую к Нюбергам я не стал. Спасибо, научен. Озаботил этим деда. Чтобы потом не было воплей и подзатыльников от этого старого пердуна об упущенной выгоде. Рисунок нарисовал, описал что и как по моей идеи должно было работать, да и отдал ему с просьбой не затягивать.
…..
Мой десятый день рождения отпраздновали в городе. Так как он пришелся на вторник, то всё ограничилось праздничным ужином и подарками. Дед Кауко, в складчину с приехавшим из Гельсингфорса Ээро Эркко, подарил, наверное, самый дорогой подарок из всех. Печатную машинку «Underwood-5» с шведской клавиатурой, с буквами «Å, Ä, Ö», что позволяло печатать и на шведском и на финском языках. Отсутствовали только лишь буквы «Š и Ž», но дорисовать гачек к стандартным S и Z можно было и от руки. Как позже рассказал мне дед Кауко, эта машинка в Гельсингфорсе стоила аж семьсот марок.
Мои бедные уши горели огнём наверное ещё пару дней после днюхи. И всё из-за моей недальновидности. Не знаю почему, но в той местности, куда я попал, дёргать за уши на день рождения было не принято. Хотя, как я читал в книгах своего времени, в остальной империи, это традиция вполне себе существовала.
Ну, и ради прикола, я стал дергать за уши именинников из своей детской банды. Естественно и моим ушам тоже доставалось во время моих дней рождений. И как-то незаметно эта наша традиция распространилась сначала на всех детей в селе, затем перекинулась на взрослых и вместе с ними вернулась к нам на хутор. Бумеранг вернулся. Конечно, кто-то из гостей таскал мои уши нежно и осторожно, а кое-кто, как дед Кауко, приподнимал меня за мои ушки на полном серьёзе, даже слёзы на глазах наворачивались. Но я стойко терпел и дал себе слово, что отомщу ему на его днюхе.
Переводные экзамены в шестой класс через неделю после дня рождения я сдал, можно сказать — с лёгкостью. А вот Микки пришлось попотеть. Всё же по возрасту он, как и я, должны были ещё учиться в начальной школе. И если мне хоть частично помогали знания из первой жизни, то бедный кузен грыз тот самый гранит науки в прямом смысле. И иногда давился гранитными крошками. Поэтому мне и приходилось постоянно его опекать и направлять в нужную сторону.
Зря я строил планы на начавшие летние каникулы. Их похерил опять-таки дед, который назначил меня переводчиком к датчанам-инженерам. Микки тоже не повезло, его дед отправил поработать учётчиком по приему кирпичей на начавшей стройке на моём «Зелёном» острове. Деду вместе с покупкой части «Нормы» удалось сманить и две семьи датчан, работавших на заводе инженерами.
По какой-то неведомой причине эти датчане не захотели переезжать в Швецию и уж тем более возвращаться в Данию. Было их довольно прилично. Две старшие семьи и четыре младшие, семьи детей инженеров. И все, так или иначе, работали на патронном заводе.
Когда они жили в Норвегии, то у них не было причин изучать шведский язык. Дед, хоть и знал пару десятков датских слов, в основном матерно-морских, но общался с датчанами на английском языке, который главы семейств знали практически идеально. Но так как дед Кауко не мог находиться сразу в нескольких местах, то в качестве переводчика привлек меня, дав наказ учить ещё и датский. Блин, не было печали. И зачем я согласился на просьбу отца купить завод в Стокгольме?
Не забыл дед похвастаться мной перед датчанами и как начинающим мастером-оружейником, предъявив им один из моих однозарядных «Пионеров». К моему глубокому удивлению Кристоффер Бондер — инженер-капсюльщик, мою поделку похвалил.
- Прекрасный учебный пистолет. И если, как вы говорите, сделан из обрезков старых винтовочных стволов, то и должен быть довольно дешев в производстве. Вы его патентовали, герр Хухта? - обратился он к деду.
- Да, герр Бондер. Но только в княжестве и в унии. Вы думаете, у этой поделки есть какой-то шанс на коммерческий успех?
- Ну, если немного доработать. Но это не ко мне. А вот юному мастеру нужно учиться. Хотите, я попробую уговорить одного старого мастера-оружейника стать учителем вашего внука? Тем более, что мне всё равно нужно будет ехать вербовать рабочих в родной Дании.
- Было бы неплохо. Если у вас это получится, то мы обеспечим такого мастера жильём и окладом.
Ну, вот, опять всё без меня порешали. Хотя обсуждали вроде меня и мой пистолет, а моего мнения так никто и не спросил, хочу ли я мастера-наставника себе? Да ещё старого! Чему он меня может научить? Как делать мушкеты и дуэльные пистолеты? Тьфу! Обидно!
Обидно было и другое — дед без моего ведома отдал «Песчаный» остров датчанам. Приехав первый раз посмотреть куда же их, собственно, зазывают работать и жить, они, по словам деда, прям влюбились в мой маленький остров и потребовали его себе под строительство домов. Короче, после долгих и жарких споров дед согласился отдать им остров в личное владение, но только после десяти лет с момента начала полной работы завода. В моём владении оставался лишь небольшой кусочек земли на юго-западной оконечности острова, через который должны будут пройти мосты.
Тогда же, во время споров за остров, было решёно, что в первую очередь будет строиться капсульный цех и пороховой. Связанно это было с тем, что линия по выпуску капсюлей производила бердановский стандарт. Что могло дать неплохую прибыль, так как все российские патронные заводы перешли на выпуск капсюлей к патронам трехлинейного калибра.
Так же я узнал, что вместе с оборудованием нам достались ограниченные лицензии на патенты по производству пороха и патронов. По патронным лицензиям наши линии могли выпускать не более десяти тысяч патронов в сутки каждая. А пороховая лицензия вообще меня поразила. Даже не знаю каким способом «Норма» смогла получить лицензию на Нобелевский баллистит, патент от 1888 года за номером 1471. И самое главное — почему отдала вместе с производственной линией? Но эта бумага давала нам право на выпуск бездымного пороха в количестве не превышающим двухсот шведских фунтов в сутки. А это — восемьдесят пять килограмм пороха. Учитывая, что на патрон надо только два с половинной грамма пороха, то мы полностью перекрывали все наши потребности.
…..
- Государя императора и государыню императрицу величать только Ваше Величество, их дочерей, если они будут участвовать в этой встрече — Ваше Высочество. Это понятно? - спросил майор Ааро Корханен. Помнится, в прошлый свой приезд к нам, за моей фотографией, он был ротмистром. Растёт, однако.
- Да, господин майор, - почти синхронно ответили мы с матушкой.
- Сударыня и вы, молодой человек, вы хорошо знаете русский язык, поэтому общайтесь только на нём. Привычное вам обращение «херра» к кому либо из мужчин в русском языке имеет некоторую оскорбительную двусмысленность, - монотонно бубнил Ааро Корханен.
Эти многочисленные инструктажи уже немного начали раздражать. Первый инструктаж майор провел ещё у нас дома, когда подбирали одежду для визита к императорской семье. Меня, как куклу, переодевали трижды и остановились на самом первом варианте, повседневном мундире лицея.
В вагоне генерал-губернатора, который специально прислали за нами, нас ещё и тщательно обыскали. Маму, естественно, обыскивала женщина и в отдельном купе, а я обошелся выворачиванием карманов и проверки двух томиков моих новых книг, которые я прихватил в качестве подарка. Книга — лучший подарок! А то у меня были мысли прихватить всякой всячины, вертушек для царевн, зимнюю удочку для царя и пакетики с чаем для царицы.
Мои поползновения на чай пресёк дед Кауко, который заявил:
- Даже не вздумай! Мы с Стокманнами уже подписали договор с Густавом Паулигом о производстве чая в мешочках. А что на ум царю взбредёт, один хийси знает. Отдаст кому ещё — и поминай наши доходы. И прочего ничего не тащи, не позорься. Вон, книжки свои последние со сказками возьми лучше. И, на, денег возьми, - протянул он мне две купюры по пятьдесят марок. - А то туда везут, а назад могут и забыть. Хоть на поезде доберётесь.