— Замечательно. Просто замечательно. Какое красноречие. Какой огонь. Какое знание мира. Какая роскошная красота. И в каких местах вы побывали, и свидетелем каких сцен стали, а какие опасности пришлось преодолеть! Какой насыщенной жизнью вы жили ! — Глаза Мильцина заблестели. Он обеими руками взял ее руку. — Вы редкая женщина, само воплощенное приключение! Я не помню, чтобы встречал женщину, равную вам. Правда, я почувствовал с того момента, когда наши глаза встретились, что между нашими душами существует связь, и сейчас, когда мы, наконец, общаемся, вера усилилась до абсолютной уверенности. Вы тоже это чувствуете, ведь так же? Я знаю, что вы чувствуете, вы должны чувствовать.
— Сир, что я чувствую, так это надежду на вашу гуманность…
— А, ну так это легко быть — великодушным с вами, Лизелл. Я страстно желаю обрушить на вас всю свою любовь. Я признаюсь. Я никогда не чувствовал себя так безнадежно охваченным страстью!
— Ваше Величество, если это правда, то не даруете ли вы мне исполнение самого заветного моего желания?
— Назовите свое желание.
— Продайте секрет Искусного Огня Вонару. Пополните свою казну, и даруйте моей стране средство самозащиты. Выполните мою просьбу, и вы получите всю мою безмерную благодарность.
— Но, понимаете ли, моя дорогая, Нижняя Геция придерживается нейтралитета. Всегда. В любом случае, как я могу думать о продажах, секретах и военных делах в такой момент? Вы опьяняете и возбуждаете меня! — С этими словами Мильцин IX обнял ее и с воодушевлением впился своими губами в ее губы.
Лизелл сдержала свой порыв резко оттолкнуть его. Она не могла себе позволить оскорбить короля Нижней Геции. Она даже разочаровать его не могла себе позволить. И, в общем-то, он был не так уж отвратителен. Он не был грубым или жестоким, он не вонял противно. Он не был таким отталкивающим, как солдаты в Глоше или как ночной караульный в Юмо Тауне. В нем не было ничего такого, что она на дух не выносила. Она почувствовала, что сидит напряженная, как застывший труп, и незаметно попыталась расслабиться. Восприняв это как поощрение, Мильцин позволил своему пылу еще больше разгореться, а рукам — пуститься в приятное путешествие. Инстинктивно она отодвинулась от него, отвернула лицо и, чтобы скрыть такой явный отказ, сделала вид, что тянется к своему бокалу. Парочка глотков дадут ей короткую передышку.
— Вы такой пылкий, сир, — упрекнула она нежно.
— С этим ничего не поделать, моя дорогая. Вы страшно волнующее создание. И сладкий жар вашего ответа уверил меня, что наши чувства взаимны, и я знал, что так оно и должно быть.
— Восхищение короля пьянит как самое лучшее шампанское, и все же, — она опустила голову, — несмотря на искушение, я не могу забыть о своих страхах и я не могу не замечать их.
— Ну, меня-то вы не боитесь, конечно же?
— Нисколько, сир. Ваше величество — сама любящая доброта. Нет, я имею в виду то, что я не могу избавиться от страха за свою страну. Это похоже на черное облако, которое бросает тень на мои мысли и крадет их свет и теплоту.
— Молодая и красивая женщина не может нести на своих аппетитно округлых белых плечах скорбь всего своего народа.
— Я — гражданка Вонара, сир. Беды моей страны — мои беды. Пока существует угроза со стороны Грейсленда, мое сердце в тюрьме изо льда.
— Льда?
— В леднике, Ваше Величество.
— Это трагедия, моя дорогая. Это неестественно, это неправильно — отрицать более глубокие эмоции. Ваши непосредственные порывы страстей должны проявляться, в противном случае это вредит здоровью. Позвольте мне вас успокоить. Вместе, я обещаю, нам удастся разморозить ваше сердце.
Вновь его руки обвились вокруг нее. Пока эти руки оглаживали ее спину, губы трепали мочку уха.
И вновь она подавила желание оттолкнуть его.
— Сир… — начала она, но он не дал ей закончить, закрыв ей рот своим ртом.
— Племянник, я периодически выказывал пренебрежение к твоему обучению на Ледяном Мысе, но на то были свои причины, — произнес грандлендлорд Торвид. — Хотя я не могу отрицать очевидные преимущества этого образования, особенно твое странное умение, способность чувствовать работу потусторонних сил.
Каслер не сводил глаз со своего дяди. Он молчал.
— Эта способность сохранилась?
Каслер склонил голову.
— Прекрасно, так как Грейсленду требуются твои услуги сегодня вечером.
Торвид сделал паузу, напрасно ожидая вопроса. И снова заговорил:
— В этом дворце Водяных Чар спрятана секретная лаборатория, в которой работает один из фаворитов короля, некий магистр тайных знаний, чьи таланты не подвергаются сомнению. И дымок из этой лаборатории поднимается сверхъестественный. Для тебя не составит труда найти эту лабораторию.
— Что вам нужно от Невенского, грандлендлорд?
— А, так ты осведомлен. Хорошо, это облегчает дело. Ты слышал о Разумном Огне, который создал этот разаульский магистр?
— До меня дошли слухи. Но я не могу ручаться за их достоверность.
— Я кратко изложу тебе факты. Огонь этот — реальный и может быть величайшим оружием ведения войны, которого еще не знал мир. Империя должна получить это оружие, но гецианский дурак в королевской мантии не желает им делиться.
— Поэтому вы намерены вести переговоры непосредственно с Невенским?
— Переговоры? Я не планирую тратить время на болтовню с этим разаульским чудом природы. Послушай, я привез с собой сегодня с полдюжины обученных грейслендских наемников, они здесь под видом гостей и слуг. Как только местонахождение лаборатории будет установлено, мои люди войдут туда и возьмут под стражу магистра со всеми его волшебными рукописями, заметками, писульками, словом, всем его имуществом, которое представляет ценность. Эти призы будут изъяты из дворца Водяных Чар и переправлены в Грейсленд, где этот Невенской с удовольствием поделится секретом Разумного Огня, равно как и остальными полезными знаниями, которыми он обладает.