Без каких-либо происшествий «Илавийский Свисток» доехал до границы и остановился для обычной таможенной проверки. Паспорт Лизелл обогатился еще одним штампом, у таможенника она узнала, что другой поезд, направляющийся в Ил, идет по расписанию и уже ожидает проверки у них за спиной.
Нетрудно догадаться, кто был в этом поезде.
«Свисток» прибыл в Ил около полудня, опоздав на двенадцать часов. С чувством облегчения Лизелл покинула поезд и понеслась по платформе к зданию вокзала; не глядя по сторонам, прошила его насквозь и чуть не расшиблась с разбегу о кэб, запряженный мискином. Она забросила в него свой багаж и приказала вознице гнать в порт. Тот тупо посмотрел на нее, и до нее дошло, что он не понимает по-вонарски. Она попробовала объяснить на гецианском — безуспешно, на ломаном грейслендском — и тут возница понял. Он кивнул, она запрыгнула в кэб, и тот тронулся с места со скоростью, с которой флегматичное животное переставляло ноги.
И бесполезно было просить возницу поторопиться — подстегнуть это лохматомордое чудище о двух хвостах не представлялось возможным. Пока они тащились по улицам Ила, Лизелл смотрела из окна на старинные деревянные постройки, под воздействием воды и соли приобретшие приятный серый оттенок. Постукивание колес по узким, мощеным булыжником улочкам эхом ударялось в безмолвную монотонность зданий, прохладный воздух, насыщенный запахом рыбы, морских водорослей, соленой морской воды и веками человеческой жизни, прожитой на побережье. Чайки с криками кружились прямо над головой Лизелл, но она не слышала их.
Быстрее, быстрее, быстрее, повторяла она про себя.
И ни возница, ни мискин ее не слышали. Слева по ходу движения проплыла гостиница «Затонувший фрегат», бревна ее почернели от времени и смолы. А внутри — мягкая пуховая перина, чистое постельное белье, горячая вода, мыло…
Сегодня она в проигрыше.
Доведенная до бешенства медленной ездой по пахнущим морем улочкам, Лизелл добралась до порта, где рядом с современными пароходами маячили старомодные парусные суденышки, а пристань была облеплена будочками билетных агентств и конторами грузовых маклеров. Это будет ее спасение, если тут хоть кто-нибудь говорит по-вонарски. Выйдя из кэба, Лизелл расплатилась с возницей и сосредоточила свое внимание на билетных агентствах. Три она обежала за секунду, везде говорили по-вонарски и везде ей предоставили одну и ту же информацию. Следующий пассажирский лайнер отправится из Ила в Далион не ранее завтрашнего утра.
С грузовыми маклерами стало чуть веселее. Большой пароход «Карвайз» отправляется в город-государство Ланти Ума буквально через час.
— Мне нужно одно место для пассажира, — потребовала Лизелл.
— Одно место? Не ждите роскоши, это все-таки грузовое судно. Не рассчитывайте и на отдельную каюту. Четыре кровати в отсеке. И кроме вас, ни одной женщины на борту, — маклер не мог сдержать ухмылки. — Может быть, подождете «Келд-Хаам Гнуксию»? Пассажирский лайнер, удобные каюты на корме, хороший повар. Отплывает в Гард Ламис завтра утром. Видите вон там будку с голубыми буквами? Просто подойдите к агенту и скажите, что вам нужна отдельная каюта первого класса, чистая и удобная, на «Келд-Хаам»…
— Нет, мне нужен ближайший.
— Лучше подумайте, дамочка. Тут одна уже ближайший просила. Ну, та хоть свой личный саркофаг при себе имела, есть где скрыться от неловких ситуаций.
— Одна? Саркофаг?
— Да, приехала сегодня на рассвете, перед самым отплытием «Рельского наемника». Настоящее пугало, откуда-то с севера, верьте слову — она, рискуя жизнью, приехала на диковинной огненной коляске. Ей срочно нужно было в Далион, поэтому понятно, что ей и грузовое судно было кстати. Ну а вы-то…
— А я тоже не могу ждать, — Лизелл от нетерпения выбивала чечетку, беспокойство ее неукротимо росло. Шетт Уразоул отплыла сегодня рано утром и сейчас уже на полпути к Ланти Уме. Разнесла бы на кусочки этого ее чудесного самодвижущегося монстра. Честное слово, взорвала бы, если б могла. — Будьте добры, мне в отсеке.
— Вы оплатите все четыре места?
— Да. — За счет Министерства иностранных дел — почему бы и нет.
Деньги из рук Лизелл перекочевали к маклеру в обмен на нелепое полотнище из четырех билетов. Не теряя ни секунды, она поднялась на борт «Карвайза», хоть и чистый, но пугающий своей утилитарностью. Один из матросов довел Лизелл до ее отсека, что на поверку оказалось довольно тесным помещением без окон с низким потолком, в котором едва помещалась пара узких железных двухэтажных коек — и все они принадлежали ей на все время плавания. Она может, если захочет, по очереди спать на всех кроватях, чтобы Министерство не беспокоилось, что она тратит его деньги попусту.
Басистый гудок, вырвавшийся из трубы, и гортанный кашель в машинном отделении вернули ее к реальности — «Карвайз» заволновался перед отплытием. Лизелл огляделась, раздвижные стены ее отсека закрылись, и в них стало тесно одному человеку, не говоря уже о четырех. Засунув сумку под одну из кроватей, она вышла на палубу — и тут же почувствовала всеобщее внимание, направленное на нее. Пусть матросы смотрят, ничего в этом такого нет, они все приличные парни — как те грейслендские солдаты в Глоше, — как бы там ни было, дверь ее отсека закручивается болтами изнутри.
Бодрящий морской ветерок поднял ей настроение. Минуты две погуляв по палубе, она подошла к перилам и стала смотреть вниз, на пристань. Трап еще не убрали, и по нему поднимались опаздывающие пассажиры. У нее перехватило дыхание, когда она их рассмотрела. Глаза отследили пару фигур, которые ни с кем нельзя было спутать. Одетые в одинаковые кремового цвета сюртуки и желтовато-коричневого цвета брюки, близнецы Фестинетти, поднимаясь по трапу, в шутку толкали друг друга локтями. За ними следовали грузчики с необъятной горой чемоданов. За близнецами, как башня, возвышался чернобородый гигант с чемоданом в руке, — Бав Чарный, бывший чемпион Королевских ледовых игр.