— Пожар! Ты, Бакмастер, бей тревогу!
На самом деле, фасад здания «Уильямса и Гиббона» начал гореть; маленькие языки пламени деловито бежали по двери.
Тревогу уже подняли. Через несколько минут пожарная машина подтягивала лестницу к окну. Сертл и Гиббон спустились вниз, перепачканные сажей, но невредимые.
— Нет, нет, нет, спасибо, — сказал Сертл тем, кто помогал ему слезть с лестницы, и спрашивал, не нужна ли госпитализация. — Я не ранен, правда. Возможно, тот, который пытался поднять нам лестницу… — Он указал на Гриннига, у которого осталось несколько ожогов с прошлого раза.
— Так, — сказал Гринниг. Он ухмыльнулся и оттащил Сертла и Бакминстера в сторону. — Эй, док, — сказал он первому. — Что вы сделали с парнем?
— Я расплавил его, — сказал Сертл.
— Как?
— Термит! Пламен думал, что он горячий, но он не так горяч, как термит! Я знал, что у Уильямса и Гиббона есть термит, и я попросил Тома Гиббона помочь мне с ведром и фитилем.
Вот и всё, если вы, ребята, примете мой совет — не говорите никому о Пламене или курсе некромантии — который всё равно пропал — и о ваших сегодняшних приключениях. Я собираюсь забыть про этот курс и выбросить рукопись. Закину её в сейф на бессрочное хранение.
— Понял, босс, — сказал Бакминстер. — Слушай, Карл, может, нам надо остановиться у аптеки, и смазать дубильной кислотой твои ожоги?
Гринниг посмотрел на свои чёрные руки:
— Первое, что мне нужно — это помыться.
— Хорошо, где-то здесь должна быть уборная. И пока мы приводим тебя в порядок, я расскажу о нашем новом потрясающем курсе авиамеханики. Нам надо перевести тебя на новый курс, а ты же хочешь делать настоящие деньги, не так ли? Хорошо. Эй, что такое, Карл? Что я такого сказал?! ПОМОГИТЕ!
Хрясь!
КА УЖАСНЫЙ[1]
Пробегая по улицам Тифона, Гезун из Гэдеры вспоминал слова авзонийского адепта, которого повстречал в Максии:
«Тифон возносился во мраке и пурпуре над потаёнными границами Моря Теш, среди огромных гробниц королей, которые правили Сетешем, когда великий Торрусеш был всего лишь глухой деревенькой, а золотой Керне — пустынным берегом. Ни один человек не ведает всей истории Тифона, не знает лабиринтов его улиц и секретных проходов, не сочтёт сокровищ его правителей и тайных сил его магов…»
Сейчас Гезун с удовольствием отдал бы все сокровища, собранные правителями Сетешана, лишь бы убраться подальше от этого проклятого места. Для девятнадцатилетнего юноши он немало повидал с тех пор, как работорговцы похитили его из дома в продуваемом всеми ветрами Аорске в Пусадиане, или Посейдонисе, как называют тот край люди запада. Но он никогда не видел города, где люди пытались разорвать человека в клочья только за то, что он убил кошку.
Он свернул за угол, когда за спиной засвистели брошенные камни. Если бы там было лишь несколько тифониан, то он не стал бы бегать. По правде сказать, он уложил двоих своим посохом прежде, чем толпа стала слишком многочисленной; теперь, даже несмотря на то, что Гезун ростом почти вдвое превосходил местных жителей, ему пришлось спасаться.
Да, сетешане были людьми маленькими, тёмными, стройными, с вытянутыми лицами, почти безбородыми, а Гезун — типичным уроженцем Лорска: выше шести футов, широкоплечий, грузный, с большим острым носом, тяжёлыми бровями, и квадратными, выступающими челюстями, как почти все мужчины у него на родине. Кожа у Гезуна была почти такой же тёмной, как кожа сетешан. Густые тёмные волосы слегка курчавились; несмотря на молодость, Гезун отрастил уже весьма внушительную бороду. Девочка в Яване сказала ему, что он похож на бога — не того мрачного бога, который размышляет о грехах людей и вершит суд ударами молнии, а того, который бродит по земле, обучая людей делать вино и отыскивая подходящих смертных девиц для сотворения полубогов.
На открытой местности он оставил бы позади почти всех сетешан. Но на этих кривых улочках он постоянно путался, останавливался на поворотах — и преследователи наверстывали то, что проигрывали на прямых отрезках пути. Кроме того, в такой многочисленной толпе нашлись и хорошие бегуны. Они приближались. Их зубы сверкали, глаза ярко светились, и пена капала с их подбородков. Они держали ножи, камни, кирпичи — всё, что успели подхватить. Их прерывистое дыхание звучало как шипение тысячи змей.
Гезун мчался мимо таверны, у дверей которой бездельничали лучники короля Зеремаба. Он притормозил и указал назад, на толпу.