В то же время Ганди старался одеваться как настоящий англичанин, чтобы не чувствовать себя приниженным по сравнению с коренными британцами. Вот каким он запомнился одному из индийцев, встретивших его в Лондоне: «На нем был шелковый цилиндр, жесткий накрахмаленный воротничок, а поверх шелковой сорочки в полоску — ослепительный галстук всех цветов радуги. Костюм-тройка: пиджак, жилет, темные брюки в тонкую полоску, кожаные лаковые туфли с гетрами. Вдобавок ко всему этому — пара кожаных перчаток и трость с серебряным набалдашником».
Аскетизм Ганди шел отнюдь не от бедности. Средства позволяли ему выглядеть настоящим английским джентльменом. Опрощение и бедность стали следствием глубоких жизненных убеждений, а отнюдь не недостатка средств.
В то же время надо иметь в виду, что успех пропагандируемой Ганди сатьяграхи (ненасильственной кампании гражданского неповиновения), во многом был обеспечен тем, что подавляющее большинство индийцев, особенно в деревнях, и без всякой сатьяграхи вынуждены были жить в условиях весьма сурового аскетизма, буквально на грани голодной смерти. Поэтому их трудно было испугать тюрьмой, где порой их кормили даже лучше, чем на воле. Кроме того, доктрина индуизма учила их не бояться смерти, поскольку смерти нет, а есть лишь бесконечная череда перерождений, причем новое перерождение может оказаться счастливее прежнего. Точно так же и мусульмане, участвовавшие в сатьяграхе, не боялись смерти, поскольку верили, что праведники, погибшие за доброе дело, непременно окажутся в раю.
Отметим, что только в Индии кампания ненасильственного гражданского неповиновения имела полный успех. Это объясняется как уникальной харизматической личностью Ганди, сумевшего повести за собой миллионы, так и специфическими социальными условиями индийского субконтинента. Здесь и индусы, и мусульмане были проникнуты общинным духом и привыкли поступать так, как указывают им руководители местных общин. Поэтому в движение оказались вовлечены десятки миллионов людей по всей Индии. Кампания гражданского неповиновения могла быть успешной только при подлинно массовой, всеобщей поддержке, шла речь о бойкоте британских товаров или колониальных учреждений.
Благодаря движению вегетарианцев Ганди познакомился с трудами историка Томаса Карлейля, автора нашумевшей работы «Герои, почитание героев и героическое в истории», где герои противопоставлялись толпе в качестве основных акторов исторического процесса. Хотя Ганди впоследствии и стал одним из таких героев, он никогда не относился уничижительно к народным массам, считая себя частью народа. Он также обратил внимание на другого великого вегетарианца, Льва Толстого, труды которого он прочел уже в Южной Африке. Толстой оказал огромное влияние на Ганди, и между их учениями справедливо находили много общего.
В Лондоне Ганди встретился с Дадабхаем Наороджи, одним из основателей и первых руководителей ИНК. Тот выступал за предоставление Индии самоуправления в рамках Британской империи и утверждал, что «британские правители, стоя на часах у парадной двери Индии, уверяют мир, что защищают ее от внешних грабителей, а сами через заднюю дверь уносят то сокровище, которое сами сторожат у парадного входа». Наороджи говорил: «Мои желания и цель состоят не в том, чтобы поощрить восстание, а в том, чтобы предотвратить его и сделать связь между Англией и Индией полезной и благотворной для обеих стран, какой она несомненно может быть, но, к сожалению, еще не стала из-за дурной и несправедливой системы управления, упорно сохраняемой исполнительной властью вопреки желаниям короля, народа и парламента Англии править справедливо». Он прожил в Англии более 50 лет и стал первым индийцем, избранным в британский парламент.
Ганди, как и другие индийские студенты в Лондоне, посещал лекции Наороджи и читал издаваемый им журнал «Индия». Мохандас имел к Наороджи рекомендательное письмо, но долго не решался вручить его, робея перед патриархом индийского национального движения. Когда он все-таки пришел к Наороджи, тот его очень внимательно выслушал и пообещал: «Вы можете в любое время прийти ко мне за советом».
Ганди, оставаясь человеком, глубоко верующим в Бога, познакомился с атеистическими воззрениями руководителя английского общества «Свободомыслие», депутата парламента Чарлза Брэдлоу и проницательно заметил: «Для атеистов, вроде Брэдлоу, истина является тем же, чем для других является Бог».