Казалось, все было гениально просто: непосредственные участники боя, поддержка и резерв. При этом на протяжении всего боя 2/3 легионеров находились вне зоны досягаемости противника.
Поскольку тогда сражения проходили как поединки отдельных воинов, то основное бремя борьбы ложилось на передний ряд. Общеизвестно, что воины, бившиеся в ближнем бою (в первом ряду), могут эффективно сражаться от 10 до 15 минут, далее для максимально долгого поддержания их в боевом состоянии им надо давать временную передышку. Кроме того, потери в первом ряду всегда были очень велики, поскольку возможности римских легионеров, несмотря на их большую выносливость и высокое боевое искусство, были все-таки ограниченны.
Поэтому очень многое зависело от быстроты и четкости, с которой производилась замена убитых и раненых бойцов свежими силами из подкрепления. Легионеров муштровали до тех пор, пока они не приучались выполнять все приказы автоматически. Даже внутри манипул и центурий людей передвигали, как марионеток на фиксированные позиции.
Римский строй очень трудно было прорвать: он без сложной перестройки позволял каждому солдату отдельно или вместе с товарищами повернуть фронт в любом направлении: манипулы, ближайшие к опасному месту, поворачивались к нему одним заученным движением. Линейная взаимозаменяемость давала римлянам еще одно весьма важное преимущество перед противником. Как правило, когда в большинстве армий той поры передний строй терпел поражение, то начиналось… бегство. У римского легиона была возможность с помощью замены линий попытаться избежать этого.
Долгое время среди историков было принято считать, что именно такая организация боя вкупе с шахматным построением римской пехоты и делали ее очень подвижной и маневренной. Именно они позволяли ей сражаться практически на любой местности, не опасаясь потерять строй и не испытывая необходимости непрерывно следить за появлением просветов в линии – просветы были предусмотрены. Именно они позволяли повторять атаку последующими линиями, одна вслед за другой, в зависимости от необходимости. При этом манипулы первой линии стремились вклиниться во вражеский строй, разорвать его, после чего туда устремлялись свежие манипулы второй линии. Третья линия манипул играла роль тактического резерва. Она вводилась в сражение только в критический момент: либо прикрывая отход и перестроение потрепанных боем первых двух линий, либо нанося решающий, победный удар.
В то же время современные пытливые исследователи военного наследия Рима не без оснований подвергают сомнению действительную эффективность, безусловно, красивого шахматного строя римлян.
Во-первых, при движении по пересеченной местности сохранять его правильность не менее трудно, чем монолитность македонской фаланги.
Во-вторых, его использование в ближнем бою явно было непростым делом. Промежутки между манипулами позволяли вражеским войскам вклиниваться в них. Выходит, что в римском строе оказывалось сразу множество… правых флангов, между прочим, самых уязвимых в пехотном строе – щит-то держался в левой руке, оставляя правый бок легионера открытым. Предположение, что манипулы второго ряда успеют из глубины ударить по вклинившемуся в промежутки первого ряда врагу, весьма сомнительно. Прежде чем они придут на помощь сражающимся отрядам, стоящим впереди, те все же уже понесут потери от удара сбоку!