– Как ее звали? – спросила миссис Мак-Ки.
– Миссис Эберхард. Она ухаживает за ногами людей прямо на дому.
– Мне нравится ваше платье, – сообщила миссис Мак-Ки. – По-моему, оно восхитительно.
Миссис Уилсон отвергла комплимент, презрительно приподняв бровь.
– Просто дурацкое старое тряпье, – сказала она. – Я надеваю его, когда мне все равно, как выглядеть.
– Однако, должна сказать, смотритесь вы в нем превосходно, – стояла на своем миссис Мак-Ки. – Если бы Честеру удалось поймать вас в такой, как сейчас, позе, он, пожалуй, смог бы кое-что из вас сделать.
Все мы молча уставились на миссис Уилсон, а она, отведя с глаз прядь волос, с сияющей улыбкой воззрилась на нас. Мистер Мак-Ки внимательно изучил ее, несколько склонив голову набок, потом медленно повел ладонями взад-вперед перед своим лицом.
– Я бы изменил освещение, – сказал он, помолчав. – Мне нравится выявлять черты лица. И волосы распустил бы.
– А я бы и не подумала менять свет, – воскликнула миссис Мак-Ки. – По-моему, это…
Муж ответил ей: «Чш!», и мы снова оглядели предмет их разговора, после чего Том Бьюкенен звучно зевнул и поднялся на ноги.
– Вам, Мак-Ки, нужно что-нибудь выпить, – сказал он. – Принеси еще льда и минеральной, Мертл, пока все не заснули.
– Говорила же я этому олуху про лед! – Мертл возвела брови: беспомощность представителей низших классов явно выводила ее из себя. – Что за люди! Все по два раза повторять приходится.
Она взглянула на меня, бессмысленно усмехнулась. Затем подскочила к щенку, восторженно поцеловала его и поплыла на кухню, всем своим видом показывая, что там ожидает ее указаний десяток поваров.
– Я сделал на Лонг-Айленде несколько хороших работ, – сообщил мистер Мак-Ки.
Том обратил к нему равнодушный взгляд.
– Парочку мы обрамили и повесили внизу.
– Парочку чего? – надменно осведомился Том.
– Этюдов. Один я назвал «Монток-Пойнт. Чайки», другой – «Монток-Пойнт. Море».
Сестра Кэтрин опустилась рядом со мной на кушетку.
– Вы тоже на Лонг-Айленде живете? – спросила она.
– На Вест-Эгг.
– Правда? С месяц назад я была там на приеме. У человека по фамилии Гэтсби. Знаете его?
– Живу с ним бок о бок.
– Говорят, он не то племянник, не то кузен кайзера Вильгельма. Потому у него и денег куры не клюют.
– Да неужели?
Она кивнула.
– Я его побаиваюсь. Не хотела бы, чтобы он заимел на меня зуб.
Этот поток увлекательных сведений оборвала миссис Мак-Ки, внезапно ткнувшая пальцем в Кэтрин.
– Честер, по-моему, ты смог бы сделать что-нибудь из нее, – выпалила она, однако мистер Мак-Ки лишь скучливо кивнул и вновь обратился к Тому:
– С удовольствием поработал бы на Лонг-Айленде еще, если бы мне позволили. Я ведь прошу лишь об одном – дайте мне показать себя.
– Обратитесь к Мертл, – ответил, коротко рассмеявшись, Том, и тут в гостиную вошла с подносом миссис Уилсон. – Ты ведь дашь ему рекомендательное письмо, верно, Мертл?
– Дам что? – ошеломленно переспросила она.
– Дашь мистеру Мак-Ки рекомендательное письмо к мужу, чтобы он сделал с него этюды? – С миг Том молча шевелил губами, придумывая продолжение. – «Джордж Б. Уилсон у бензоколонки» – что-нибудь в этом роде.
Кэтрин, наклонившись, прошептала мне на ухо:
– Каждый из них терпеть не может свою половину.
– Не может?
– Терпеть не может. – Она взглянула на Мертл, потом на Тома. – Я всегда говорю: зачем жить с ними, если вы их терпеть не можете? Я бы на вашем месте вмиг получила по разводу и поженилась.
– Но разве она не любит Уилсона?
Ответ оказался неожиданным. Дала его Мертл, до ушей которой донесся мой вопрос, и ответ этот был яростным и непристойным.
– Вот видите? – торжествующе воскликнула Кэтрин. И снова понизила голос: – На самом-то деле им мешает соединиться его жена. Она католичка, а католикам разводиться не положено.
Дэйзи вовсе не была католичкой, и изощренность этой лжи несколько ошеломила меня.
– Поженившись, – продолжала Кэтрин, – они уедут на Запад и поживут там, пока не уляжется шум.
– Благоразумнее было бы уехать в Европу.
– О, так вам нравится Европа? – удивленно вскричала она. – Я совсем недавно вернулась из Монте-Карло.
– Вот как?
– В прошлом году. Ездила туда с одной девушкой.
– И надолго?
– Да нет, мы просто доехали до Монте-Карло и вернулись. Через Марсель. У нас было двенадцать сотен долларов, но тамошнее жулье за два дня обчистило нас в отдельных кабинетах игорных домов. Как мы назад добирались, это отдельный кошмар. Господи, до чего же я ненавижу этот город!