Том посмотрел на него с удивлением.
— А два из них висят дома, в рамочке.
— Два… чего? — переспросил так ничего и не понявший Том.
— Два фотоэтюда. Один я назвал «Мыс Монток. Чайки», другой — «Мыс Монток. Море».
Кэтрин перебралась на диван и села рядом со мной.
— Вы тоже живете на Лонг — Айленде? — спросила она.
— Я живу в Вест — Эгге.
— Правда? Где‑то с месяц тому назад я была в ваших краях на вечеринке. В доме некоего Гэтсби. Вы его случайно не знаете?
— Все говорят, что он то ли племянник, то ли двоюродный брат кайзера Вильгельма[7], поэтому у него такая уйма денег.
Поток этой сногсшибательной информации о моем соседе прервал возглас миссис Мак — Ки:
— Честер, а ведь у тебя бы получилось с ней, если бы ты как следует постарался.
— Да, дорогая, — мистер Мак — Ки рассеянно кивнул и снова обратился к Тому: — Я с огромным удовольствием поработал бы еще на Лонг — Айленде, если бы появилась такая возможность. Мне бы только заполучить этот шанс — и это все, о чем я прошу.
— А вы попросите Миртл, — коротко хохотнул Том в тот момент, когда миссис Вильсон вплыла в комнату с подносом. — Ты ведь напишешь рекомендательное письмо, а, Миртл?
— Что я должна написать? — обескуражено переспросила Миртл.
— Рекомендательное письмо для мистера Мак — Ки, а он вручит его твоему мужу и сделает пару — тройку фотоэтюдов.
Его губы зашевелились, должно быть, отражая мучительный процесс мышления, наконец, Том произнес:
— Ну, «Джордж Б. Вильсон на фоне бензонасоса» или что‑нибудь в этом духе.
Кэтрин придвинулась вплотную и шепнула мне на ухо:
— У сестры и у Тома несчастные браки; она терпеть не может своего мужа, а он — свою жену.
— Да что вы?
— Терпеть не могут. — Она посмотрела на Миртл, потом на Тома. — Ума не приложу, как можно жить с человеком, которого терпеть не можешь? На их месте я бы давно уже развелась и поженилась.
— Получается, что она не любит Вильсона?
Ответ прозвучал совершенно неожиданно, мало того, ответила сама Миртл, услышавшая мой вопрос, — с внутренним ожесточением и до неприличия грубо.
— Слыхали? — воскликнула Кэтрин с одобрением и снова зашептала мне на ухо: Главная загвоздка в его жене: она католичка, а вы сами, небось, знаете, что им не положено разводиться.
Дейзи никогда не исповедовала католицизм, и я удивился изобретательности этой лжи.
— Но я думаю, что они все же поженятся, — продолжила Кэтрин, — переберутся на запад и поживут там какое‑то время, пока разгорится весь этот сыр — бор с разводом.
— Тогда уж лучше сразу махнуть в Европу!
— О, так вам нравится Европа? — воскликнула Кэтрин с удивлением в голосе. — Я совсем недавно вернулась из Монте — Карло.
— Неужели?
— Да, я была там в прошлом году, ездила с подругой.
— Надолго?
— Нет, фактически только туда и обратно. Сошли на берег в Марселе. Можете себе представить — на двоих у нас было двенадцать сотен долларов! Так вот: через сорок восемь часов нас обобрали до нитки в этих частных казино. Это было ужасно, я не могу вам передать, что нам пришлось пережить, пока мы добрались домой. Боже, я возненавидела этот город!
На одно короткое мгновение серое нью — йоркское небо в окне вдруг стало лазурным, и я погрузился в ласковые воды Средиземного моря, но визгливый голосок миссис Мак — Ки вернул меня назад!
— Я сама чуть было не совершила самую большую ошибку в своей жизни, — оживленно продолжала она. — Чуть было не вышла замуж за маленького засранца, который буквально не давал мне проходу несколько лет. А знала же, что он и мизинца моего не стоил. И все мне тогда говорили: «Люсиль, этот человек тебе не пара…». И не повстречай я Честера, этот тип меня бы заполучил.
— Все это так, но послушайте, — сказала Миртл Вильсон, задумчиво покачивая головой, — в конце концов, вы ведь не вышли за него замуж.
— Само собой разумеется.
— А я вот вышла, — сказала Миртл, — и в этом‑то разница между вашим случаем и моим.
— Только вот зачем ты это сделала? — попеняла ей Кэтрин. — По — моему, никто тебя не принуждал.
Миртл смешалась и не нашлась сразу, что ответить.
— Я вышла за него, потому что мне казалось, что он джентльмен, — произнесла она наконец. — Я думала, что встретила человека с манерами, а он оказался жалким ничтожеством и подкаблучником.
— Так‑то оно так, — заметила Кэтрин, — но какое‑то время ты была им увлечена — прямо с ума сходила!
— Я… сходила по нему с ума?! — воскликнула Миртл с негодованием. — Кто сказал тебе, что я сходила по нему с ума? Если хочешь знать, я была увлечена им не больше, чем этим вот господином.