Отсюда вытекает непосредственная задача настоящей книги: дать портрет эпохи в лице трех составляющих ее культуры — идя "сверху вниз", от духовного ("Чудеса Девы Марии") через куртуазное ("Бестиарий любви") к сугубо профанному и даже инфернальному ("Гримуар"), в каждом из разделов предлагая читателю не просто памятник данного "уровня" культуры, а памятник, принадлежащий в основном данному уровню, но соприкасающийся с другими уровнями. Так, "Чудеса Девы Марии" Готье де Куэнси, будучи весьма высокого разряда духовным чтением, стилистически соприкасаются с куртуазной литературой (хотя бы в том, что касается стихотворного размера и рифмовки, а также лексики), а сюжетно с латинскими exempla ("примерами"), сборники которых А.Я. Гуревич рассматривает как образцы "народной" культуры. "Бестиарий любви" Ришара де Фурниваль, произведение по сути куртуазное (центральное и по месту, и по роли в настоящем томе), опирается на сюжеты "Физиологов" и "Бестиариев". распространяемых низовой традицией, но обычно снабжаемых "духовным" толкованием. "Гримуар" же, будучи по сути низовым "чтивом", изобилует латинской "премудростью" в духе средневековых университетов. Портрет эпохи получается синтетический, дающий рассмотреть не только точки отсчета, но и переходы между ними. Синтетичен он и в хронологическом отношении, охватывая период с XII по XVI век. Это касается той части "маргинальных жанров", о природе которых подробнее речь идет в предисловии к Гримуару".
Напоследок скажем несколько слов о методологической предпосылке, объясняющей отбор произведений для настоящего тома. В литературоведении давно известно, что эпоху лучше всего характеризуют тексты не первой величины, а как бы "среднего разбора", не творения мэтров, а писания эпигонов, не "магистральные", а второстепенные жанры. Гениальное произведение всегда больше своего времени (как больше своего XII века и вышеназванный Кретьен де Труа); "средние" произведения обычно стоят вровень со временем и не столько что-либо в него привносят, сколько из него черпают. Поэтому, в качестве "пролегомен" таким текстам нет равных. Читателям, интересующимся "ароматом эпохи", мы и адресуем эту книгу.
<Предисловие к "гримуару" утеряно, необходимо восстановить по бумажному оригиналу>
ВЕЛИКИЙ ГРИМУАР
Предварение
Человеку, стонущему под непомерно тяжким грузом предрассудков, нелегко будет увериться в том, чтобы мне возможно было вместить в столь малое собрание [основную] суть более чем двадцати томов, каковые [бесконечными] своими повторами, перепевами и двусмысленностями непомерно затрудняли доступ к философическим действиям (operations), так что те становились практически неосуществимыми; но пусть лишь только недоверие и предубежденность дадут себе труд шаг за шагом проследовать путем, мною для них начертанным, — и они увидят, как истина изгоняет из их духа боязнь, производимую массой бесплодных попыток, предпринятых не вовремя или по неточным указаниям.
К тому же, напрасно считается невозможным проделывать подобные действия (operations), не отягощая свою совесть; чтобы убедиться в противном, достаточно бросить беглый взгляд на жизнь Св. Киприана.
Я осмеливаюсь обольщаться, что ученые [мужи], приверженные Тайнам Божественной науки, иначе называемой оккультной, сочтут эту книгу наиценнейшей во всей вселенной.
Первая Книга
ГЛАВА I
Сия великая книга столь редкостна и пользуется столь большим спросом в наших краях, что, из-за ее труднодоступности, можно вслед за раввинами назвать ее ВЕЛИКИМ ТВОРЕНИЕМ (GRAND OEUVRE)[1], — ведь это они [раввины] оставили нам сей драгоценный оригинал, который тщетно пытались подделать столь многие шарлатаны, желая подражать истине, каковая никогда не была ими найдена, ради уловления денег простаков, обращающихся к первому встречному, вместо того чтобы отыскивать подлинный источник. Оный [источник] скопирован был с доподлинных писаний великого царя Соломона, найденных по воле случая, — великий же этот царь все дни своей жизни провел в наитруднейших разысканиях наитемнейших и неожиданнейших секретов, но, в конце концов, преуспел во всех своих предприятиях и благополучно проник в наиудаленнейшее обиталище духов, коих всех захватил и принудил себе повиноваться мощью своего Талисмана, или "Ключика" (Clavicule)[2]; ибо кто еще из людей, кроме сего могучего гения, осмелился бы предать огласке блистательные средства (aproies), которыми воспользовался [некогда] Господь (Dieu) для устрашения и приведения к повиновению духов, восставших против его первого воления; проникнув до самих небесных сводов ради углубления в секреты и в могущественные слова, составляющие всю силу грозного и досточтимого [Господа] Бога, он, великий этот царь, постиг существо сих [тщательно] хранимых секретов, коими воспользовалось некогда великое божество, — поскольку он открыл нам влияния звезд, расположения (constellations) планет, и способ вызывать всякого рода духов, произнося великие наименования, которые вы найдете в этой книге, равно как подлинный состав громового жезла(verge foudroyante), и [его различные] действия, заставляющие духов трепетать, — [жезла], коим вооружил Господь своего ангела, изгнавшего Адама и Еву из земного рая, и коим поразил Господь [Бог] мятежных ангелов, низвергнув их гордыню в устрашающие бездны силой этого жезла, которым собираются и разгоняются облака, прекращаются грозы и ураганы, и [благодаря которому] они обрушатся в каком вам будет угодно месте на земле. Итак, далее здесь перед вами подлинные речи, исшедшие из его уст, коим я следовал слово в слово, и всю возможную приятность которых и удовлетворение, [от них] я испытал сполна, поскольку имел счастье преуспеть во всех моих предприятиях.
1
В алхимии "великим творением" (grand oeuvre), или "великим деянием", называют философский камень.