Выбрать главу

По темноте елозил луч фонарика. Грубин начал исследования.

– Там ход... ход... - шелестом донеслись голоса в толпе наверху. Голоса были далеки и невнятны.

Миша Стендаль сделал шаг в сторону хода, но натолкнулся на спину экскаваторщика. Спина была жесткая. Глаза начали привыкать к темноте. В той стороне, куда двигался Грубин, она была гуще.

– Пошли, - сказал экскаваторщик.

Миша по-слепому протянул вперед руку, и через два шага пальцы уперлись во что-то - испугались, отдернулись, сжались в кулак.

– Тут стена, скользкая, - прошептал Миша. Шепот был приемлемее в темноте.

Толстые, надежные бревна поднимались вверх, под самый асфальт. Комната получалась длинная, потолок к углу провалился. Дальняя стена, у которой стоял Грубин и шарил лучом, была кирпичной. Кирпичи осели, пошли трещинами. Посреди стены - низенькая, перетянутая, как старый сундук, железными ржавыми полосами дверь.

Грубин уже изучил дверь: замка не было, кольцо кованое, но за него тяни не тяни - не поддается.

– Дай-ка мне, - сказал экскаваторщик.

– Нет, - возразил Миша Стендаль. - На это мы не имеем права. У нас нет открытого листа. Надо хотя бы сфотографировать.

Миша Стендаль читал незадолго книгу про то, как была открыта в Египте гробница Тутанхамона. Там тоже была дверь и исследователи перед ней. И момент, вошедший в историю.

– Мы не на раскопках, - сказал Грубин. - Там, может, тоже земля. И конец нашему путешествию.

– Чего уж! - сказал Эрик. - Директорша велела посмотреть, так мы посмотрим. Все равно Удалов своего добьется. Засыплет, и поминай как звали - у него план.

Экскаваторщик присмотрелся к двери:

– Ты фонарь держи покрепче. Не дрожи рукой. Сюда, левее...

Он стал похож на хирурга. Грубин ассистировал ему. Миша Стендаль - студент-практикант, человек без пользы делу.

– Она внутрь открывается, - сказал экскаваторщик. Нашел место, то самое, единственное, в которое надо было упереться плечом, и нажал.

Дверь заскрипела жутко, ушла в темноту, кирпичи зашуршали, оседая, и экскаваторщик - береженого бог бережет - прыгнул назад, чуть не сбив Мишу с ног. Фонарь погас - видно, Грубин отпустил кнопку, - в подвале возникла грозная тишина, и все были оглушены звоном в ушах.

– Что случилось? - спросил голос сверху. Голос был близок до странности. Вроде бы за эти минуты трое исследователей ушли далеко от людей, а тут, в трех метрах, Удалов задает вопросы голосом тревожным, но обычным.

– Полный порядок, - сказал экскаваторщик. Он бодрился и о прыжке своем уже позабыл. - Свети прямо, - приказал он.

Грубин послушался и посветил.

Экскаваторщик закрыл спиной большую часть двери - всматривался, а Миша Стендаль почувствовал обиду. Он был наиболее исторически образован и морально чувствовал себя вправе руководить поисками. Но экскаваторщик этого не чувствовал, и как-то случилось, что впереди был он. Миша даже сделал шаг, хотел оттеснить экскаваторщика и дать какое-нибудь, пусть зряшное, но указание. Тут экскаваторщик обернулся и посмотрел на Мишу. Глаз его, в который попал луч фонаря, засветился желто и недобро.

Миша ощутил внутреннее стеснение и приостановил дыхание. Там, за дверью, могли таиться сундуки с золотом и жемчужными ожерельями, серебряные кубки, украшенные сценами княжеской охоты на бой-туров, булатные мечи-кладенцы и скелет неудачливого грабителя - глазницы черепа черные, пустые... А экскаваторщик сейчас выхватит острый, чуть зазубренный от частого употребления кинжал и вонзит под сердце Стендалю.

Экскаваторщик отнял у Грубина фонарь: так ему было удобнее.

– Тоже комната, товарищи, - сказал он.

Скорчившись вдвое, он перешагнул высокий порог и пропал во тьме.

Грубин с Мишей стояли ждали.

Изнутри голос сказал:

– Давайте за мной. Не оступитесь.

Вторая комната оказалась меньше первой. Луч фонаря, не успев достаточно расшириться, уперся желтым блюдцем в противоположную стену, порезав по пути светлым лезвием странные предметы и, что совсем непонятно, осветив пыльные гнутые стекла - бутыли, колбы и крупные сосуды темного стекла. Луч метался и позволял глазам по частям обозреть комнату - кирпичную, сводчатую, длинный стол посреди, а дальний конец обвален и видится мешаниной кирпичей и железа.

– Типография, - сказал Грубин. Помолчал. Подумал. - Может, здесь печаталась «Искра». Или даже «Колокол».

– Печатного станка нету, - резонно сказал экскаваторщик.

– Отойдите, - сказал Миша. - Ничего не трогайте. У меня вспышка. Сделаем кадры.

Послушались. В руках у Миши была техника. Его спутники технику уважали.