— Сын мой, Князь Тишины просил меня передать тебе эти клинки. Это стражи Бездны, как их называет. Князь Тишины поздравляет тебя с пятнадцатилетием и дарует тебе своё благословение. По преданию, эти клинки не сломаются до тех самых пор пока не сломается их Хозяин. Они пережили сто Императоров и Сто Великих Тиранов. Покажи всем, что ты достоин сей чести.
Я бережно перенял клинки и поклонился матери: — Клянусь честью, я не посрамлю это оружие и тебя.
Мы с матерью улыбнулись друг другу абсолютно одинаковыми улыбками и посмотрели в сторону Ордена, на крепостную стену, с которой на нас смотрели сотни людей. Мы же ждали слова Хабека. Тот качал головой и смеялся. Он смеялся над собой, и как я позже выяснил над моим вероломством.
— Я признаю волю Князя Тишины. Амиладжар Джемал вернулась к жизни милостью Князя и снова готова вступить в битву со злом. Открыть ворота!
Несколько секунд ничего не происходило, а затем ворота начали медленно открываться, а горнист недавно трубивший тревожный марш сыграл торжественное приветствие.
— Не стоит утруждать себя, Лидер Конклава. — Мать кивнула мне и взмахнув крыльями взмыла над землёй, зависнув над крепостной стеной, так, чтобы её видело как можно большее количество народу. — Лидер Хабек, воля Конклава выполнена. Я вернулась к вам с новостями, которые сегодня должны разослать по всей Империи. Крепость Саргастор была мною окончательно уничтожена и ныне на её месте осталось лишь проклятое богами пепелище. Я уничтожила все гнёзда и отомстила за моих товарищей, которые верой и правдой служили Ордену. Мне удалось захватить Ганебраса Проклятого, с помощью которого Нежить получила возможность разрастаться в таких огромных количествах. Я смогла, Хабек! Это конец!
Лидер Конклава недоверчиво посмотрел на мою мать, увидел её улыбку, недоверчиво потряс головой. Снова посмотрел, и заулыбался сам. Он улыбался, а по щекам струились слёзы.
— Ами, неужели всё? Неужели это окончательная победа?! — он увидел её кивок и радостно захохотал. До других доходило гораздо медленнее.
— Жители Империи, слушайте меня! — крикнула моя мать и вокруг ней вспыхнул яркий свет. — Все вы должны помнить о том дне, когда началась война с проклятой нежитью орд Хаоса — Нашего с вами заклятого врага. Они разоряли Наши дома, они Убивали Наших мужей, жён и дочерей. Было уничтожено несколько городов, рабами проклятья стали близкие Нам люди и не было конца страданиям. Все вы помните меня! Пятнадцать лет назад, в день моей инаугурации на главной площади нашей столицы я дала клятву нее умирать до тех самых пор, пока последний Апостол Хаоса живущий в нашем мире не отправиться к своему создателю! Сегодня вы слышали о том, что я погибла, погибла в бою за вас, и, Клянусь Князем, так оно и было! Но моя клятва вернула меня к жизни и я продолжила своё дело. Мой Князь, Князь Тишины даровал мне право выполнить обет. Жители Империи, повинуясь хитрому плану его величества Императора Фредерика Александра Аркасана и Лидера моего Ордена, Хабека Могучего, я отправилась в Саргастор для того, чтобы закончить эту бессмысленную войну. Теперь, Саргастор уничтожен. Понимаете ли вы, что это означает?
Речь моей матери проняла даже меня, хотя до многих присутствующих всё ещё не дошло.
— Война окончена! Я уничтожила столицу врага, уничтожила генералов и их слуг, и хотя Орда ещё очень сильна, без возможности возрождения она обречена на уничтожение! Не минет год, как наше войско при поддержке его величества загонит в могилу последнего врага. Вот тогда-то вы поймёте, что в Инквизиции есть люди, которые превыше всего ставят сохранность Нашего с вами мира, а не звон проклятых монет! — в толпе народа стал расти восторг, пока ещё слабо и неуверенно они стали выкрикивать что-то приветственное, а моя мать посмотрела на меня совершенно диким взором и продолжила речь. — Мой сын, я был ужасной матерью. С самого детства ты только и слышал что обо мне и о моих подвигах, ты рос в тени своей эгоистичной матери, твоим единственным прибежищем были книги. По всем правилам тебе полагалось ненавидеть меня, но ради меня ты совершил чудо. Довольно! Больше я никому не позволю считать тебя недостойным обучения. Придёт день, когда ты затмишь моё имя, и сейчас, чтобы доказать тебе, насколько я тебя уважаю, я хочу сделать тебе подарок.