Мы с Пенелопой пробрались к замаскированной двери, и я применил лёгкое заклятье, открывающее замки. Дверь тихонько отворилась, и мы вошли внутрь.
Мы стояли в длинном узком коридоре, на стенах висели факелы, освещающие проход. Впереди стояло несколько воинов в чёрных доспехах, на груди которых был выгравирован герб — чёрный дракон. Он показался мне знакомым.
— Кто-то проник внутрь, — произнёс один из них, с тревогой посмотрев на уже закрывшуюся дверь.
— Тебе показалось, — лениво покачал головой второй. Если бы кто-то проник, мы бы его увидели. Здесь негде прятаться.
— Я слышал, что в деревню прилетели какие-то Инквизиторы, а ты знаешь, они на такие штуки доки.
— Да успокойся ты. Мы легко с ними справим… — мой клинок вонзился в основание черепа ленивого болтуна, а стрела Пенелопы вошла аккурат между глаз предусмотрительного.
— Хорошо. Нужно осмотреть все камеры, которые встретятся у нас на пути. Дети ещё здесь, во всяком случае большинство.
— Понятно. Пошли. — Пенелопа всегда была немногословна.
Мы побежали по коридорам, я отмечал наиболее быстрые пути для возможного отступления. За углом, начались камеры, как я и предполагал. Уроки Нильсена и Диамонда о подземной фортификации сооружений не прошли для меня в пустую. Вот только охрана у камер была большая. Всего было двадцать камер, и на каждую приходилось по два стражника.
— Рагнор, ты меня слышишь? — мысленно спросил я.
— Да, Экзель. Эти твари пытались пробиться, но мы их отбросили назад. У тебя там всё в порядке?
— Я нашёл камеры с детьми, но охрана очень большая. Если я спроецирую на тебя наше местонахождение, сможешь устроить небольшое землетрясение, но так, чтобы никто не пострадал, а просто все попадали на пол?
— Я попробую. Это основная стихия нашего братца Нильсена, мне немного непривычно с ней работать.
— Я на тебя надеюсь.
Некоторое время ничего не происходило, но вскоре, земля ощутима задрожала.
— Приготовься, — скомандовал я и Пенелопа встала в стойку.
— Я беру тех, что упадут первыми, — шепнула Пенелопа, и тут, мощный толчок сотряс стены и пол.
Мы едва удержались на ногах, бандиты рухнули как подрубленные, и тогда Пенелопа вступила в дело. Она держала в руках небольшие метательные ножи, которые незамедлительно отправились в цель. Я подключился и вскоре, перед нами лежало четыре десятка трупов.
— Пенелопа, помоги мне открыть двери.
— Я займусь правым рядом, — кивнула она.
За дверью действительно нашлись искомые дети. Чумазые, голодные, некоторые избитые, но, живые.
— Ребята, мы пришли за вами. Мы из Великой Инквизиции Равновесия. Не бойтесь, всё худшее позади.
Многие дети зарыдали, оглушительно зарыдали, некоторые посмотрели на меня пустыми глазами, в которых уже давно умерла надежда, а несколько, наиболее крепких вцепились мне в ногу, шепча, что-то утешающее.
— Экзель! — крик Пенелопы заставил выйти меня из оцепенения и посмотреть на неё.
— Что случилось? — Пенелопа была бледна и не могла говорить, лишь показала мне знаком, войти в камеру. Я понял её и подойдя, вошёл внутрь.
Я застыл, ибо, то что я увидел, было слишком ужасно. На узкой и холодной койке лежал полуобнажённый Литас. Его голубые глаза были полны боли и безумия, он смотрел в потолок, но пред его внутренним взором проносилось какое-то ужасное видение. На пол стекали капли крови, перевернув его на живот, я понял почему и грязно выругался. Его жестоко высекли кнутом, при этом, кто-то намеренно не дал ему умереть, или потерять сознание от боли.
— Не может быть. Кто посмел это сделать? — внезапно, мне вспомнилось страшное воспоминание Джерома, о том дне, когда его изнасиловали. Всё было примерно также, боль, кнут, безумие. — О нет.
— Экзель, — голос Пенелопы дрожал, — Кто мог сотворить такое?
В камеру вошёл один из детей, его равнодушные глаза остановились на Литасе.
— У чёрного мага есть Хозяин. Отвратительный, жестокий толстяк. Этот парень не первый. Многие из нас попали в его… постель, — на секунду, в глазах парня мелькнул гнев. — Я был одним из тех, кто попал сюда первым.
— Как тебя зовут? — тихо спросил я, понимая, что случилось худшее.
— Ричард. Мне одиннадцать лет, я родом из Антигорска.
— Литаса изнасиловали? — напрямик спросил я.
— Он всегда насиловал тех кого порол, — бедный ребёнок, видимо, он уже привык к подобному обращению, так равнодушно и буднично это прозвучало.
Я сел рядом с Литасом и положив руку ему на лоб, тихо позвал: — Литас, отзовись.