Он обвёл взглядом комнату, задержав его на Нильсене. Диамонд увидев отца как-то весь подобрался, приосанился, словно новобранец перед Генералом, но я почувствовал как он напрягся словно струна.
Алессандр между тем, даже не обратив внимания на своего старшего сына, продолжал пожирать взглядом младшего. Я говоря по правде не знал, что следует делать. В ту минуту мне казалось, что вмешиваться просто опасно, и оказался прав. Из глотки Виктора вырвалось нечто среднее между рёвом быка и матерным ругательством бывалого Адмирала морского флота. В его руке откуда ни возьмись, возник небольшой хлыст, который в следующую секунду полоснул Нильсена по спине.
Нильсен вскрикнул и отшвырнул от себя Селену, готовясь отразить любой удар, но, увидев, кто ему противостоит, он очень резко сник.
— Отец? Что ты здесь делаешь?
— Что я здесь делаю?! Что ТЫ здесь Делаешь?! — чётко выделяя слова прорычал Алессандр. — Твоё поведение не достойно потомка рода Эгерейя и рода Лейлайа! — Взбешённый Легат снова взмахнул хлыстом, рассекая бровь Нильсену. Снова раздался вскрик. Алессандр продолжал хлестать сына не обращая внимание на нас.
— Отец, перестань! — Диамонд бросился к Виктору, пытаясь вырвать хлыст у него из рук. Я и сам не понял, как он это сделал. Казалось воин не переставал орудовать хлыстом, а вот Диамонда отшвырнуло в сторону. Бедняга здорово ударился головой.
«Нильсен, почему ты не ответишь ему»? Спросил я.
«Экзель… Я не могу». Прошипел он в ответ.
«Что ж, Нильс. Если ты не можешь дать сдачи тому, кто нападает на тебя, я вынужден сделать это за тебя».
На этом наша короткая беседа закончилась. Я вышел вперёд выбрасывая руку, зажимая кисть Алессандра в тиски пальцев. Он несколько раз дёрнулся, но, безуспешно. Он повернул ко мне перекошенную от ярости физиономию: — Отпусти меня, мальчишка.
— Во-первых, меня зовут Экзель. Во-вторых, Нильсен часть моей команды, и вот что будет с каждым, кто посмеет причинить ему вред. — Я резко вывернул руку и прежде чем Легат успел что ни будь понять, раздался хруст.
— Отец! — Диамонд вскочил с места, но не посмел двинуться поймав мой взгляд.
— Виктор Алессандр Эгерейя, Нильсен Мой Брат, член Моей Семьи. Никогда и никому я не позволю безнаказанно причинять ему вред. Пусть это станет для вас уроком.
Я вырвал хлыст из его ладони и повторил Экзекуцию, которой подвергся Нильсен на самом Викторе. Наверное я хлестал бы его до тех пор, пока он не попросил прощения, но Нильсен, который до сего момента лежавший в углу и зажимающий голову руками, бросился вперёд, и закрыл отца своим телом.
— Экзель. Нет! — Нильсен не выглядел избитым или сломленным, как минуту тому назад. Сейчас в его взгляде застыла решимость. Он был готов драться за своего отца.
— Нильсен, почему ты защищаешь его? Он же обращается с тобой, словно с рабом. Как с диким зверем! Разве он недостоин наказания?
— Экзель, он — Мой Отец! Он — Моя Плоть и Моя Кровь. Я согласен, наши отношения никогда не были столь близкими и душевными как с вами, но он единственный по настоящему родной мне человек. Вы не знаете какой он на самом деле.
— Ты оправдываешь его, Нильсен? Но это глупо. Разве отец может так поступать со своим ребёнком?
— Экзель, если он так делает, значит у него есть на то причина. К тому же, знаешь, — Нильсен усмехнулся и посмотрел на Селену. — Говорят: Бьёт значит любит.
Селена издала нечто среднее между фырканьем и смешком, я подавил усмешку, понимая, что он имеет в виду их с Селеной Садо-мазохистские Игрища. А вот Виктору это смешным не показалось. Он выругался и отвесил Нильсену Оплеуху.
— Нильсен, ну ответь ты мне, неужели ты в меня уродился таким придурком?! Хотя нет, это всё гены дедушки Михаила.
— Отец? Что ты хочешь этим сказать? — Нильсен обернулся и получил очередную затрещину. Правда, на фоне уже выданных она смотрелась дружеской.
— Ну и болван. Я поступал так с тобой, чтобы ты научился давать отпор кому угодно, Даже Мне! Нильсен, неужели ты думал, что я так поступаю от большой любви?! Вспомни, я ведь и Диамонда лупил, пока он мне в один прекрасный день не сломал нос.
— Что-что? — Нильсен потрясённо уставился на брата. — Ты дрался с отцом?
— Да, он дрался со мной. Именно после этого, я даровал ему полную свободу. Нильсен, я всегда боялся, что ты окажешься слабым, беззащитным, а в твоём положении, это недопустимо. Я старался вызвать в тебе гнев, но вижу, что совершил ошибку. К тебе нужен был другой подход. Однако, теперь я за тебя спокоен — Он как-то странно вывернул руку и я не столько увидел, сколько услышал, что сломанная кость и вывернутый сустав встали на своё место.