— Экзель, с каких это пор Конклав Ордена должен слушать Князя Тишины?! — обрушился на меня Хабек. — Вам и так оказали высокую честь и дали уйму привилегий перед предыдущими. Я сказал нет!
Я усмехнулся собираясь сказать Хабеку, что от нашего с ним решения это не зависит, Молния в самом деле отправился бы следом за мной. Однако меня насторожило то, что Джанимот переглянувшись с Кайриком согласно кивнул.
— Конклав не имеет возражений. Если это воля Князя Тишины, мы не имеем возражений. — Подобное единодушие вызвало подозрения не только у меня. Моя мать и Хабек обменялись тревожными взглядами.
— Лидер Хабек, когда мы отправляемся? — я решил не забивать голову всяким хламом.
— Сразу же как вы подпишите документ. Если все ваши друзья попрощались с родственниками, вы можете отправляться сразу же.
— Лидер Хабек, я бы хотел попрощаться со своей матерью, прежде чем уйти. Это возможно устроить? — Хабек рассерженно кивнул мне и протянул лист бумаги. В Инквизиции отдавали предпочтение пергаментным свиткам, но все официальные бланки писали на чистых листах тростниковой бумаги, которую потом тщательно обрабатывали магическим способом.
Бланк который передал мне Хабек был коротким и почти ничего не значащим. Там говорилось, что я Экзель Джемал, капитан команды номер 13 ознакомлен с условиями прохождения Испытания и согласен пройти его. Внизу стояло место, время, отведённое время на Испытание и добавочный пункт о поступлении под моё командование отряда Имперских войск и Тирана Лакрос. Какой-то червячок грыз меня изнутри, всё прошло слишком уж гладко, однако, за неимением других вариантов, я поставил свою подпись и вернул бумагу Хабеку.
— Превосходно, Аркил Джемал. Я желаю вам удачи на Испытании и рассчитываю увидеть вас через неделю. Амиладжар, если вы можете, уделите прощанию с сыном несколько минут вашего времени.
Магистр Сейтиас направился к выходу, я следом за ним. Буквально через несколько секунд появилась моя мать. Я сделал знак магистру ждать меня внизу оставшись с матерью один на один.
— Экзель, это недопустимо! Я прошу тебя следи за языком, когда разговариваешь с Хабеком! Ты что, забыл, как много он для тебя сделал?
— Мама, я надеялся что ты пожелаешь мне удачи, а не будешь читать нотации. Я не забыл что для меня сделал Хабек, но по-моему, я сделал для него не меньше. Скажи мне, когда его положение было настолько прочным как теперь?
— Интриган! — мать легонько шлёпнула меня по заднице и обняла. — Я так долго ждала этого дня. Ты наконец-то готов пройти Испытание. Я верю в тебя.
— Спасибо, мама. Слушай, у меня есть один вопрос. Почему Джанимот и остальные так безоговорочно поддержали меня, когда я сказал, что Молния отправиться вместе со мной? Они первыми должны были ратовать против этого. Божественный Конь знаешь ли, глаза и уши Князя Тишины.
— Меня это тоже наводит на подозрения. Экзель, будь моя воля, я бы отменила Испытание, но это невозможно. Теперь остаётся надеяться, что вам по силам справиться с любым подвохом. Знаешь, у меня есть кое-что, что может оказаться полезным. — Мать сняла с шеи небольшой медальон на цепочке из чистого серебра. Медальон представлял из себя птицу Феникс выполненную из огненного камня. Огненный камень так и назывался, он напоминал застывшее пламя, поэтому его так и называли. Говорят его было очень сложно раздобыть.
— Что это, мама? — Феникс завораживал меня. Чем дольше я смотрел на него, тем сильнее во мне вспыхивало внутреннее пламя.
— Это наше наследие. Мой отец подарил его моей матери в ту ночь, когда они были вместе. Он приносил удачу ей, он приносил удачу мне. Я должна была отдать его моей дочери, но у меня родился сын, — мать улыбнулась такой странной улыбкой. — Экзель, пусть он хранит тебя там, где нет меня.
— Спасибо, мама. Не бойся за меня. — Я надел цепочку на шею. — Я позабочусь о себе.
Мать ничего не ответила. Только вновь обняла, поцеловала, и убежала прочь. Порой она бывала столь же сентиментальной как и отец Нильсена и Диамонда. Не дожидаясь никого я отправился прямиком на первый этаж. Я в очередной раз оказался прав. Внизу меня ждали мои друзья, Сейти, Янрин, Керин, Алессандр, десять отборных бойцов Алессандра и… Тиран. Он мне сразу не понравился. Какой-то невзрачный, мрачный. Он держался в стороне от остальных сжимая руки на рукояти меча. Периодически он поглаживал эфес и рукоять, словно у него в ножнах был не меч, а любимая девушка. Как только я появился, мои друзья вытянулись по стойке смирно.