Польский король Сигизмунд II Август писал английской королеве Елизавете: «Московский государь ежедневно увеличивает свое могущество… он приобретает средства побеждать всех».
О том, что, побеждая «всех», московский государь всего лишь возвращает свое, Сигизмунд, конечно, «забывал».
Русские успехи ускорили процесс заключения Польшей и Великим княжеством Литовским Люблинской унии в 1569 году. Создавалась единая Речь Посполитая, сразу же враждебная России. А русский царь вскоре сделал неожиданный ход! В 1570 году он выдал «жаловальную грамоту» профессиональному датскому корсару Карстену Роде на ведение каперской деятельности в Балтийском море.
Сегодня почти никто не помнит о каперской флотилии Ивана Грозного! А она вполне успешно оперировала на Балтике во время Ливонской войны. Флотилия была создана в июле 1570 года и насчитывала 6 вымпелов. На судах были установлены русские пушки. Экипажи были наемными — из датских корсаров. Командор — Карстен Роде. Флотилия базировалась на остров Борнхольм. Начав оперировать в июне 1570 года, к сентябрю Роде захватил 22 судна, часть которых была передана России, и в Нарве появился небольшой русский флот.
Но — ненадолго. Появление на Балтике всего-то маленькой флотилии под русским флагом вызвало в Польше и Швеции переполох, посыпались резкие протесты. Разразилось что-то вроде Карибского ракетного кризиса 1962 года, когда Америка, окружившая Советский Союз сетью военных баз, обнаружила, что у нее под носом на Кубе на единственной базе размещены советские ракеты.
А тогда запаниковала «цивилизованная» Европа. «Необходимо предотвратить господство московитов на море, пока это зло еще не успело пустить слишком глубоких корней», — писали бургомистры Данцига в Любек и другие ганзейские города. И датский король Фридрих II в октябре того же 1570 года приказал арестовать Карстена Роде и заточить его в один из королевских замков. Суда были конфискованы.
Маленькая деталь большой истории. Но деталь показательная, и помнить русским о ней не мешает.
Теперь же — несколько слов о том, чем стало для России монголо-татарское иго… С нелегкой руки сына Ахматовой Льва Гумилева и ему подобных получила хождение безответственная «теория» о якобы положительном значении для Руси монголо-татар — их сегодня подают чуть ли не как своего рода «культуртрегеров» («носителей культуры). Что ж, вот основные «заслуги» степных «культуртрегеров» в «сохранении и развитии» ранней русской цивилизации за первые четыре года нашествие Батыя с 1237 по 1241 годы.
Вначале — взятие и разрушение Рязани, Коломны, Москвы, Владимира, Ростова, Суздаля, Ярославля, Костромы, Углича, Галича, Дмитрова, Твери, Переяславля-Залесского, Юрьева-Польского (во Владимирском княжестве), Торжка и других городов в Северо-Восточной Руси.
Затем — разорение Южной Руси, в том числе — Переяславля, Чернигова, Киева.
Для того чтобы понять, что из себя представляла тогда Черниговская, например, земля — территория Руси, расположенная по реке Десне, ее притокам, по верховьям Оки и граничившая со Смоленщиной, Рязанщиной, Муромом, — я дам упоминаемый в летописях список черниговских городов в XII веке. Его приводит в своей замечательной книге «Память» Владимир Чивилихин, а проверить этот перечень читатель может и сам, внимательно изучив карту Черниговской земли на странице 162-й тома 47-го 2-го издания Большой Советской Энциклопедии.
Вот этот список: Бахмач, Беловежа, Березый, Блове (Обловь), Блестовит, Болдыж, Вырь, Вщиж, Всеволож, Вьяхань, Воробейна, Воротынеск, Гомий, Гуричев, Глухов, Дедославль, Дебрянск, Домагощ, Зартый, Курск, Карачев, Козельск, Колтеск, Кром, Любеч, Листвен, Лобыньск, Лопасна, Моривейск, Мценск, Новгород-Северский, Ольгов, Оргощ, Ормина, Путивль, Сновск, Стародуб, Севсько, Синин Мост, Свирельск, Трубецк, Ростиславль, Рыльск, Радощ, Ропеск, Росуса, Уненеж, Хоробор, Чернигов, Чичерск.
Пятьдесят городов в одной лишь Черниговской земле — правда, особо богатой и населенной, но бывшей лишь частью всей Русской земли и вообще-то не бедной городами и достатком… Нашествие Степи все это предало пожару и тлену. Многие из упомянутых в ранних русских летописях городов так и не поднимутся больше из пепла: русский потенциал развития был уничтожен тогда почти подчистую.