Так или иначе — я намеревался дать девушке шанс, без всякой там задней или передней мысли. Ну, просто — нравилось мне чувствовать себя могучим. В конце концов, как говорил капитан Джек Воробей, «главное — это то, что ты можешь, и чего ты не можешь». И да, я тешил себя дурацкими надеждами. В конце концов — ну влюбился, не такая это и серьезная болячка, сама проходит со временем. Плоть слаба, дух животворит! А дух у меня — взрослого, видавшего виды дядьки, пусть и не растратившего дурацких романтических иллюзий — ого-го какой! Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел, даже с родной Земли сбежать умудрился — так что мне какая-то там влюбленность, пусть и орочья! Пфуй, плюнуть и растереть.
Или не растирать и не плевать — по обстоятельствам.
Потому я сделал ему кофе на песке, достал с прилавка заварное, подал, как полагается, на блюдечке с голубой каемочкой, выделил от щедрот своих даже вилку с ножиком — мало ли он аристократ. Или там — дегенерат, они тоже ножом и вилкой печенье есть могут. А потом сказал:
— Падажжи, сейчас сдачу принесу.
И пошел в подсобку. Сдача у меня была даже тут, на кассе, но раз начали мощностями меряться — то надо держать фасон до конца. Так что я достал из-под лежака три мешочка с мелочью — там были в основном осьмушки и четвертаки, по сотне денег в каждой таре, отсыпал на глазок половину из одного из них и с гордым видом притащил всё остальное к стойке.
— Сдача!
ЛЯП! Мелочь в тряпичных мешочках глухо звякнула, эльф закатил глаза, эльфийка — улыбнулась. Ура! Улыбнулась! А то хмурая как бука ходила, аки дикий лесной житель, пусть и симпатичный. А вот так вот — настоящее солнышко. Солнышко, которое с пятисот метров простреливает печень хуорна одним выстрелом. Это всегда нужно в уме держать, иногда внешность куда как обманчива — мне ли об этом не знать?
В общем, эта Эзи, или Асси — как-то так ее звал Брегалад — уселась с самым независимым видом за один из столиков, а ее родственничек — за соседний. Я, пока суд да дело, вооружился тем самым квадратным трофейным тесаком и тихо-мирно принялся рубить овощи и ссыпать их в контейнеры. Запас на будущее никогда не повредит!
Эльфы сверлили друг друга взглядами, а потом Брегалад сказал:
— Как думаешь, долго ты тут продержишься в этих шортиках, без жилья и работы? На одних эмоциях далеко не уедешь, сестрица. Я, конечно, могу встать и уйти отсюда, формально — имею на это право, ты совершеннолетняя и выразила свою позицию недвусмысленно, находясь в здравом уме и трезвой памяти. Но… Ты ведь сама попросишь о помощи уже утром!
А потом повторил:
— Ни денег, ни жилья, ни работы… Ты понятия не имеешь, как жить во внешнем мире.
Она насупилась — получилось это у девушки премиленько, но было видно, что эльфийка всерьез задумалась. Идеалы — идеалами, но те же снага, увидев одинокую эльфийку в шортиках, в лучшем случае захотят ее, например, сожрать. И она это понимала. И вот-вот могла передумать, а потому я мигом достал из-под прилавка аспидную доску и написал на ней мелом:
VAKANSIYA! RABOTA ISHCHET TEBYA!
v ORDU na rabotu trebuyutsya
raznorabochie, barmeny-kassiry, operatory hotdozhnyh telezhek, uborshchiki, baristy, paramediki i taksidermisty
predostavlenie zhil'ya ryadom s rabotoj, medicinskaya strahovka v medcentre «H'yanda Envin'yatare»,
dvuh komplektov specodezhdy
unikal'nyj kollektiv superprofessionalov!
oplata truda sdel'naya dlya trudoustrojstva obratites' k barmenu, ego zovut Babaj.
Здешняя гребаная грамматика заставила меня попотеть, но когда я поставил точку после слова «Бабай» и поставил доску на стойку, подперев контейнером с местным аналогом пекинской капусты, лица эльфов меня вознаградили в полной мере за мои мучения! У Брегалада глаза были огромные, как те блюдечки с голубой каёмочкой, а у девушки на лице снова появилась улыбка.
— Видишь! Это всё знаки судьбы! — сказала она.
— О, Эру великий, ты что, серьезно? Начитаются своей этой Паэльи… Коульи? И потом с ума сходят! Это не знаки судьбы, это мелькоров черный урук с уродливым тесаком в руках.
— А мне кажется — он миленький! — с вызовом произнесла эльфийка, я было уже раскатал губу, как она тут же припечатала: — Очень хороший баланс, металл приличный, и заточка знатная. Ничего не уродливый, красивый тесак!
Черт, черт, черт, она просто создана для того, чтобы работать в «Орде»! Она стопудово впишется! Ну, давай, девочка, сделай шаг, а? И она сделала! Подошла к самой барной стойке, пальцем брямкнула по стоящему тут же звоночку и сказала:
— Айе! Я по объявлению. Вас Бабай зовут? А меня — Эсси. Эссириэ Ронья. А что такое «оператор хотдожных тележек»? И зачем вам таксидермисты?
Эта Эссириэ Ронья очень естественным движением заправила выпавшую из прически-каре прядь волос за свое удивительно ушко. И посмотрела на меня совершенно невероятными блестящими карими глазками, склонив голову. Просто капец какой-то. Сдержаться и не фигануть через стойку тройную сальтуху было очень сложно. Но я сдержался. Я парень мощный, я тут вообще самое главное чудище на Маяке, мной маленьких детей пугают! Что мне какая-то там влюбленность.