Девушки и женщины гномские тут находились в явном меньшинстве, но и они исполняли будь здоров: нрав-то у подгорянок был огневым, характер — жизнерадостным и непосредственным, достоинства — выдающимися, а недостатки — в связи с коротким периодом знакомства — для меня незаметными. Все эти пышные формы, облеченные в корсеты и корсажи, юбки, буфы, переднички и всякие шнуровочки — это живо напоминало мне официанток с Октоберфеста, на котором я никогда не бывал, но жутко хотел в свое время. И шляп гномские фройляйн и фрау никаких не носили, предпочитая яркие платки и кружевные чепчики. В общем — помимо мяса, армрестлинга и шипящего рядом Хуеморгена, у меня было еще одно развлечение — пялиться на женщин и девушек. Но — именно пялиться, как в музее. Глазами смотри, руками не трогай!
— Слушай, когда всё это кончится? — спросил я у осоловевшего уже от обильных возлияний и близости рядом молодой и привлекательной благоверной женишка.
— Утром будет третий день, — немного невпопад ответил он. — То есть, завтра ты будешь уже не особо нужен. Там Фрида справится. Там больше уже женские всякие штучки, мы сможем выдохнуть и кофе попить.
— А послезавтра я уеду, — кивнул я. — Нормально.
— Как — уедешь? Погоди-ка! Ты что — лично решил на фудтраке по городам и весям прошвырнуться? Вроде же Евгеньич с Кузей собирались! — засуетился он. — А как мы тут? А как оно всё?
— Не-е-ет, я про экспансию заикнулся — мне первому и начинать. Я понесу в мир благую весть о явлении Орды народу, и… И шаурму. Ты останешься за старшего, так и знай!
— О! — тут же подбоченился гном. — Слышишь, жена? Я буду самым главным! Фрида, ты вышла замуж за по-бе-ди-те-ля!
— Ага! — сказала Фрида. — Вынь бороду из подливы, победитель.
И я понял, что Хуеморген в надежных руках. Не пропадет!
что такое дигги-дигги холл? Вот такая песенка https://www.youtube.com/watch?v=34CZjsEI1yU
Глава 6
Д’Артаньян
Сел и поехал — это не про уруков в Государстве Российском. Для того, чтобы сесть и поехать, и не быть задержанным на трое суток в каждом населенном пункте вне великих трактов, нужно было иметь на кармане три, а лучше — четыре рекомендации о благонадежности. Мол, податель сего является полезным членом общества и доказал сие примерным поведением и достойными поступками. Кто имел право составить рекомендацию? Например — полиция. Или — муниципалитет. Или — аристократический род.
Короче, я чувствовал себя гасконцем, который должен раздобыть то ли индульгенцию от кардинала, то ли — рекомендательное письмо к де Тревилю. Вариантов у меня было немного, так что я связался со всеми, кто мог оказать протекцию: Коленька Воронцов, Лаврентий Нидгардт, Филипп Текели. Ну, и по официально-административной линии — Сан-Себастьянский муниципалитет. Прокофий Кондратьевич и Аполлинарий Яковлевич были мне многим обязаны, и спасти их от неминуемой расплаты по счетам могла только подписанная во всех местах бумага.
Бумага! В мире победившего киберпанка! Я долго не мог понять, в чем прикол, почему просто не выслать электронную копию мне на ящик, чтобы я демонстрировал экран планшета всем желающим, но эти матерые госслужащие мне ответили туманно, но весьма решительно:
— Вы парень молодой, жизни не видали! В земщине бывать приходилось? Видно — нет, что весьма странно… Но ежели вы весь свой недолгий срок по диким пустошам обитались, а после в сервитут перебрались — то не спорьте с людьми, умудренными опытом. Бумага в земщине вам очень понадобится!
Нет, ну, я был в курсе ситуации по стране в целом и видосы смотрел, и передачи всякие, и книжки читал… Но — бумага!
— Давайте, мы вам рекомендацию эту заламинируем, — предложил Прокофий Кондратьевич. — Будет солиднее. У нас Сан-Себастьянский сервитут, а не какой-нибудь Зажопинск, где ламинаторов в глаза не видели! Пусть знают!
Короче, документ получился представительный, внушающий уважение. Готичненький заголовок " Rekomendatel’noe pis’mo", подпись мэра, полицмейстера и нашего нового участкового пристава с очередной птичьей фамилией — Курицын, и три печати — треугольная, квадратная и круглая — с гербом города: колокольчики там, всадник, зеленые полосочки. И заламинировано всё, как положено. Оценил-таки муниципалитет мои старания на благо родного сервитута! Даже взяток давать не пришлось ради этой филькиной грамоты. Почти. Коньяк и шоколадный торт не в счет.
В принципе, этого документа бы хватило. Но, оказалось, меня любят и ценят не только местные чинуши. От Воронцова прилетел целый конвертоплан, и Петенька Розен принес пергамент с размашистой монограммой светлейшего князя и подписью его наследника, и родовой печатью — геральдическая лилия и девиз клана «SEMPER IMMOTA FIDES». Очень символично для наследственных опричных командиров — «Вечно непоколебимая верность». От Текели и Нидгардтов бумаги были поскромнее, но тоже — солидные, с подписями и печатями. И там тоже было написано, что господин Бабай Сархан, ресторатор и общественный деятель (между прочим!) вообще-то большой молодец.
Короче, я собрал каре из тузов. С такими документами вроде как ничего мне от официальных властей в земщине и от аристократов — в юридиках не грозило. Оставались беспредельщики, но на этот случай у меня был с собой лом и кард.
Когда друзья-соратнички увидели, что я собираюсь в дорогу, то и они решили снабдить меня «сопроводиловками». Евгеньич накатал несколько общих слов для собратьев-сталкеров из окрестностей Аномалии, которые могли попасться на моем пути, Щербатый нарисовал на борту фудтрака, сразу под белой дланью, некую снаговскую загогулину, которая прям сильно напоминала дулю. Ну, и Хуеморген вырвался из объятий жены и сунул мне тонкую металлическую пластинку с поблескивающими таинственным светом рунами.
— Аусвайс! — пояснил он.
Перевода не требовалось. В общем, я реально себя чувствовал д’Артаньяном — только вместо отца меня в дорогу снаряжали какие-то мутные типы. И это было хорошо.
За рулем фургона я ощущал себя уверенно. Управление — простейшее, как в наших авто с корбкой-автоматом. Хороший обзор. Удобное кресло. Полный привод. Максимальная скорость — сто пятьдесят километров в час, запас хода без подзарядки — четыреста кэмэ, раскладные солнечные панели на крыше на случай нештатных ситуаций, огромный запас полуфабрикатов и напитков, два спальных места сразу за кабиной и отличная аудиосистема. Чистый шик!
Выезжая через КПП, я помахал рукой знакомому охраннику — Алёше. Он проверил мои документы, лениво сунул лицо в кабину и спросил:
— Живых тварей не вывозите?
— Только полуфабрикаты, — откликнулся я.
— Огнестрельное оружие, боевые артефакты, зелья? — скучным тоном продолжил он.
— Дома остались!
— Но так-то ты дурак, — сообщил мне Алёша. — Тебя в первом же земском городе местные братки убьют. Не любят вашего брата люди. Ты если так сильно прокатиться хочешь — лучше с трактов не съезжай.
— Придется, — пожал плечами я.
— Ну, тогда царствие тебе небесное! — и размашисто меня перекрестил, идиота кусок.
— Тьфу на тебя, Алёшенька. Приеду — плюну тебе в кофе, — отмахнулся я.
— Давай, до свидания! — ухмыльнулся Алёшенька и нажал на кнопку, активируя моторы ворот.
Стальная плита отъехала в сторону, и я покинул Маяк. Тут-то и закончилось мое ощущение уверенности за рулем.
Езда по южным городам — удовольствие ниже среднего, если честно. Водители тут ведут себя как настоящие придурки: орут, сигналят, плюют на знаки и разметку и в грош не ставят пешеходов и других водителей. Так что я был рад, что борта моего фудтрака — бронированные, а каркас и вовсе сварен из гномского железа. Да и обычно высунутой в окно урукской рожи хватало для того, чтобы у лихих джигитов, матерящих мой шушпанцер за громоздкость и медлительность, отпала охота продолжать диалог. Как же я завидовал Роксане, которая могла взять — и поднять свой электрокар в воздух!