На стихийном рынке у подножия огромного златоглавого собора толклись разбитные кхазадские бабенки, вульгарно размалеванные тетки-снага, вполне современные дамочки бальзаковского возраста с модными стрижками и какие-то мультирасовые бабульки всех форм и размеров. Танцевали танцы на крышах голографические эльдарские девушки в крохотных бикини, из кофеен и ресторанчиков орала музыка, в подворотне кому-то били рожу, а на крыльце небольшого павильона с надписью «BRADOBREY-TSIRYULNIK» светловолосый парень сталкерской наружности взасос целовал симпатичную кхазадку.
— И где тот бардак, куда ты так торопился? — глянул на похотливого гоблиненка я. — Приличная парковка там есть?
— Ваще-то даже платная! Подземная! Давай, дуй через мост на Некрасова, а потом сворачивай на Малую Зеленую…
Сеть тут пахала как положено, со связью проблем тоже не было, и я с предвкушением думал, что, возможно, Эсси прислала мне что-нибудь на ящик из своего рейда. Мне хотелось уже сбагрить Кузю, пообщаться с эльфийкой по видеосвязи, сходить в книжный и в библиотеку, разузнать про местную Хтонь, возможно — наведаться туда, осмотреться…
Проезжая по мосту через затон я с небывалой четкостью осознал — вот она, местная Хтонь! Под моими ногами! Словно в подтверждение этих мыслей, некая страшная чувырла взрезала перепончатым плавником мутные воды затона.
— Местные его называют Гремячим, — пояснил гоблин. — Вон, в сети пишут — ближайшие к берегу кварталы всегда под атакой! Инциденты частые, но не очень мощные: выползают по три-четыре твари за раз и пытаются забраться подальше в город и сожрать кого-нибудь. Ну, так там ссыльных селят, в прибрежной полосе. Еще сталкеры икру и жемчуг собирают по берегу и мелочь отстреливают… Направо, направо поворачивай, на Малую Зеленую! Бардак тут недалеко, рядом с драмтеатром и полицией!
Соседство, однако! И, что характерно, бардак выглядел приличнее всего: дорого-богато, с пилястрами, кариатидами, бархатными портьерами в окнах и стеклянной крышей. И назывался привлекательно: «Горячие бедра». Гоблин выхватил свой ай-ди браслет, сунул за пазуху штук двадцать монет крупного номинала, прополоскал горло газировкой, выскочил из фургона, сплюнул газировку под ноги и вприпрыжку побежал к резным деревянным дверям с цветными стеклышками и красным фонариком над притолокой.
Даже не попрощался, маленький развратный засранец, и не сказал, где искать парковку! Повертев головой по сторонам, я всё-таки обнаружил вход в царство Аида и направил фудтрак к бело-красному шлагбауму.
— Червонец за три часа, — сказал сидящий в будке гном и сдвинул на нос темные очки. — Оплата сразу как за сутки, сдачу вернем. Ай-ди есть или вы из земщины? А, думмкопф, откуда урук в земщине, действительно? Давайте сюда браслет. О-о-о-о, вы из Сан-Себастьяна!
Лицо его подобрело, и он вышел из будки, хлопнув дверцей, и предложил:
— Давайте я побуду вашим лоцманом и покажу вам тихий закуток, где не рыгают бичи. А что цены конские — так они для всех конские, не подумайте!
— Очень мило с вашей стороны, буду благодарен! — я отворил ему навстречу пассажирскую дверь. — Залезайте в кабину.
Кхазад примостил свою упитанную задницу на переднее сиденье и показывал толстым как сосиска пальцем направление движения.
— Вот тут, под светильником ставьте. Все знают — это блатное место, никто ваш фургон не тронет. А внутри у вас что — полевая кухня какая-то или вроде того?
— Полевой ресторанчик, — кивнул я. — Хотите кофе?
— Не откажусь! — подобрался гном.
— С эклерами? У меня в холодильнике еще осталась парочка, берег для особого случая. Кажется, это он и есть!
— Меня зовут Карл Лекермаул, — с достоинством проговорил гном. — И я обещаю, что когда вы придете за своей машиной, я угощу вас самой вкусной в мире халвой. Арахисовой. Сейчас ее у меня нет, но через час-другой — будет!
— Я запомнил! — я не очень любил арахисовую халву, но свести на нет толику взаимопонимания, которая между нами возникла, не хотелось. Так что я как можно более церемонно склонил голову и представился: — Бабай Сархан, ресторатор, к вашим услугам.
Припарковав машину, я разогрел жаровню с песком и сварил две турочки кофе, и достал эклеры.
— А скажите-ка, господин Лекермаул, какие новости в Камышинской Вольнице? Давно ли был последний инцидент, не шалят ли Скоморохи, пускают ли уруков в Публичную библиотеку?
— Я смотрю, вы нетипичный орк, да? Вас интересует библиотека? — он вгрызся своими лошадиными зубами в эклер с видимым удовольствием.
— Да, собираю, знаете ли, урукский фольклор. Наверное, это потому, что я полукровка! Настоящему уруку такое бы и в голову не пришло. Моим соплеменникам и записывать-то свою историю интереса не было, что уж говорить о научных изысканиях и фольклоре… То ли дело кхазады — народ степенный, основательный!
— Да-да-да! — тут же закивал основательный и степенный кхазад. — Наши хроники — самые подробные! И, между прочим, в местной Публичной библиотеке есть факсимильное издание дневника самого Густава Зоргфлетига, где день в день описан исход шести кхазадских кланов из Вестервальда и поселение их в Губерлинах и Мугоджарах, и основание Магнитогорска! И там о ваших родичах немало, немало!
— Насолили тогда колонистам уруки, а? — я кое-что знал, но по верхам.
— Обломали зубы о хирд! — оскалился гном. — Это были славные времена и славные сражения… Но теперь-то у нас один Государь и один враг, верно? Вы смотрели новости? Говорят, помаки подняли восстание против упырей, Родопские горы в огне…
Черт бы меня побрал, он вешал мне на уши про политику и войну минут двадцать, а про Хтонь и библиотеку рассказал с гулькин нос! Но что касается дневника Густава Зорге-что-то-там — это я запомнил. Хотя, зная кхазадов, в том дневнике будет томов пятьдесят, и большая часть записей — про домотканую материю, зернь, эмаль и гравировку, способы производства альтернативного протеина и тысячу разновидностей полевого шпата!
Но скидку за парковочное место гном мне сделал и арахисовую халву просил не игнорировать, так что уходил я в город в приподнятом настроении. Даже кожанку новую надел на радостях — не по погоде было в одной футболке гонять! Камышинская Вольница ждала меня!
Глава 15
Сюрприз
Струя вонючей жижи из баллона в самую рожу — совсем не тот сюрприз, которого ожидаешь на выходе из общественного туалета. Кажется — вроде как обитель этой самой вонючей жижи осталось за спиной, и можно расслабиться, но вот те нате — мерзкая дрянь заливается в нос и рот, бьет в глаза и заставляет хвататься за горло, падать на землю и корчиться в легочных и желудочных спазмах. А если после этого еще и разрядником получить раз пятнадцать — то единственным позитивным моментом остается тот факт, что в туалет всё-таки сходил, иначе точно обгадил бы штаны вдобавок к заблеванной куртке.
Неизвестным ублюдкам отравы и электричества показалось мало: они принялись меня охаживать какими-то железными хреновинами по спине, голове, рукам, а потом защелкнули на конечностях две пары наручников, сунули на голову мешок и поволокли в неизвестном направлении, куда-то погрузили и повезли. Посреди бела дня, в парке культуры и отдыха! И я ничего не смог сделать! И это жутко бесило, пока я корчился от непередаваемо-паскудных ощущений по всему телу.
Это длилось что-то около получаса — по субъективным подсчетам. А потом кое-что начало проясняться.
— Сходил, ять, в библиотеку! — пробормотал я себе под нос, когда обрел способность бормотать. — Нет, определенно, прав был Соломон: во многой мудрости — многие печали, и умножающий знание умножает скорбь! Пошел бы в бардак — и был бы в порядке…