Интересно, как они взвоют, когда узнают, что я собираюсь изничтожить тут Хтонь? Пока что они не выли, а напротив — гомонили очень даже радостно, снимая с себя элементы бронекостюмов.
— В очередь сукины дети, в очередь! — заржал я. — Кузя, принеси мой чемоданчик! И заткнитесь все — Бабай работать будет!
Глава 19
Прорыв
Кард с хрустом проломил башку здоровенной мохнатой восьминогой тварине, во все стороны брызнула вонючая зеленая жижа, я тут же присел, пропуская над головой еще одного арахна — и обратным ходом клинка вспорол мягкое подбрюшье монстра.
Следом за крупными паскудами хлынул поток паучат, которые норовили вцепиться в ноги, запрыгнуть на спину, ухватить жвалами за рожу… Фу! Приходилось крутиться и вертеться, и сечь мечом во все стороны, и пинать ногами восьминогих засранцев со всей возможной скоростью, потому что проверять способности моего метаболизма по детоксикации после паучиных укусов мне не улыбалось.
— Три-браво, четырнадцать-виски, двадцать девять-чарли! — орал Розен, и его бойцы принимали одно из множества тактических перестроений, подходящих для ситуации. А потом наводил огонь артиллерии: — Квадрат бэ-семнадцать, беглым, три фугасных, а-а-а-агонь!
Чудовищно громко грохотали разрывы снарядов где-то там, за стеной деревьев, над самым ухом стрекотали автоматы опричников, завывал ветер, плескали во все стороны струи огня… Мы с Бахаром и Хурджином выполняли роль тех самых идиотов последней надежды, добивая самых прытких пауков, которые выжили после артобстрела и сумели пройти сквозь заградительный огонь и магические техники опричников. Я прекрасно понимал — ребята примерялись к своим новым способностям, и мы в два меча и один фонарный столб давали им такую возможность.
И выглядело это привыкание в боевых условиях довольно эффектно, да. И работало — эффективно. Подлесок из терна, боярышника и шиповника горел, от частых выстрелов из стволов елей во все стороны летели щепки, весь лес трещал и гудел, проснувшись от долгой хтонической спячки.
Пока мои долбоящеры под руководством есаулов где-то в паре-тройке километров за нашими спинами в буквальном смысле этого слова врубались в подернутую скверной Хтони чащобу, высекая огромную просеку шириной в километр и продвигаясь к Парашке напролом, мы пошли другим путем. Точнее — тем же, но впереди и быстрее. Ордынские маги — а я теперь с чистой совестью мог их так называть, — действительно стали потрясающей приманкой. Арахны лезли со всех сторон! Если не тысячами, то сотнями — точно!
— Эх, трофеев будет! — радостно вопил Бахар.
Он вообще был весь в приподнятом состоянии духа. И я подозревал, что визит дрэдастого к Заславской всё-таки состоялся. Не, ну а чо? Женщина пусть и взрослая, но очень даже видная! Хотя и пьющая, м-да. А он — урук, то есть по определению не очень-то разборчивый парень. Может там и срослось что-то… Наверное, потому он и был так воодушевлен, и мощно размахивал мечом и топором, рубил в капусту арахнов. И дрэды на его башке разве что искры не пускали! Ало-золотые, понятное дело. Татау борнейского колдуна и мои художества причудливым образом взаимодействовали, превращая Двухголового в настоящую машину для убийства. Паучьи ноги и жвала летели во все стороны!
Ох и тяжко будет гоблинско-кхазадским трофейным командам выискивать среди всего этого безобразия паучиные железы с ядом…
Коля Воронцов, в отличие от знакомых мне боевых магов из «Муската», не дрался кулачками. Он использовал стрелковое оружие: два пистолета-пулемета чудовищного калибра, напоминающие УЗИ-переростки. С жуткой скоростью этот интеллигентный юноша перемещался по полю боя и — БАХ! БАХ! — дырявил артефактными пулями арахнов. Только пылевые смерчи оставались на месте, где его силуэт виднелся за секунду до смены позиции.
Если скорости не хватало — он телепортировался. Не как его отец, а на короткие дистанции, метров на двадцать или тридцать. Иногда — за боекомплектом, к Хурджину. Иногда — туда, где являлись шелобы — чудовищные паучеллы величиной с хорошую корову, полностью бронированные и атакующие не только лапами и жвалами, но и дистанционно — плевками ядом и паутиной из жопы. Отвратительно! А иногда — чтобы метким выстрелом сбросить с моего затылка особенно прыткого мелкого паучонка!