Пришлось пояснять:
— Я постараюсь сделать кое-что, чтобы значительную часть Балкан, может быть — всю Трансильванию, или всю Румелию, а может — и все Балканы, накрыло… Здесь ничего не будет стрелять и ничего не будет взрываться! Если у меня получится. А у меня, черт меня подери, не может не получится!
И я понятия не имел, как они отреагируют на такое мое заявление. Но уж точно не рассчитывал на охренительный энтузиазм, который разгорался в их глазах. Вожаки урук-хая Монтенегро явно задумались о перспективах, и перспективы эти им жутко нравились!
— Афар вадоканук! — восхищенно вскричал Шаграт, выражая общий настрой и тряхнул своей седой гривой. — Клянусь всеми мертвецами, это потрясающая новость! Это самая лучшая новость с тех пор, как я узнал что старый Шарку подох!
Глава 19
Бунт папуасов
Кажется, по другому и быть не могло. Папуасы взбунтовались до нашего прихода! Похоже, те самые три батальона, разгромленные нами на шоссе, служили в том числе и в качестве усиления охраны Бечейского зверинца. Зверинец! Так упыри называли это место… А содержали там, как оказалось, не только уруков. Снага, гоблины, тролли, даже гномы — молодежь всех нелюдских непокорных племен свозили сюда. Заложники — такое простое и такое мерзкое слово. Похоже, таким образом достигалась лояльность автономных общин прифронтовой полосы.
Эльфов, что характерно, не нашлось ни одного. Хотя кое-какие анклавы остроухих по слухам на Балканах существовали, в труднодоступных местах. Какого черта эльфы забыли в упырином царстве — понятия не имею, у них с вампирами всегда были какие-то свои, особые отношения. Может, потому что и те и другие — потенциальные долгожители?
Больше всего представшая передо мной картина напоминала именно зоопарк, так что название было вполне метким. Огороженный колючей проволокой квадрат с все теми же бараками, точно такими же, как в Крупани. В бараках содержали снажью, гоблинскую и гномскую молодую поросль. Троллей держали в глубоких зинданах из бетонных колец, во дворе. Их всего-то с дюжину было, этих юных синекожих горных ологов…
Урукам же для проживания убедительно предлагались огромные клетки-вольеры под открытым небом, и хлипкие навесы, которые позволяли укрыться от непогоды только плотно прижавшись друг к другу. Вода — из пожарного брандспойта, еда — два раза в день, скудная и отвратительного качества. Заняться во время пребывания в заточении — решительно нечем! Охрана — лютая, использует шокеры и резиновые пули при любой попытке сопротивления, да что там — сопротивления? Даже из-за косого взгляда!
Черные уруки снискали себе страшную репутацию из-за своей свирепости, и уже благодаря этому наши гребаные папуасы были ограждены от самых отвратительных проявлений порочности человеческой натуры. Да и не только человеческой, если быть честным. Не только люди — говно на блюде. Все мы порой похожи на мразей, особенно — отдельные представители. Мужчины и женщины любой расы и национальности имели все шансы оскотиниться, получив безнаказанную власть над… Над кем угодно! И лагерная жизнь для этого служила питательной средой более чем полностью. Кино еще было такое, земное, «Экскремент» называется… Или что-то типа того.
Орчата в заточении времени зря не теряли. Они били друг друга, матерились, орали похабные песни, провоцировали охрану, бесили флегматичных троллей бесконечными подколками и подначками на тему выбраться из зинданов и навалять всем вокруг. И за ширмой из глума, хулиганства и безбашенности готовили побег. Как выяснилось уже постфактум, это был подкоп! Тупой, банальный подкоп, который начинался под одним из навесом, углублялся в землю на пятнадцать метров и вел прямо к сортиру административного здания Бечейского зверинца.
Честно говоря, я даже слегка загордился нашими папуасами! Ненависть и жажда мести переборола гормональную бурю в крови, и им хватило терпения. Докопались, и при этом — не вырвались наружу тут же, убивая штабных офицеров, а слушали, анализировали, поджидали подходящего момента. Все-таки охранные соединения квартировали за пределами лагеря, и не отвлеки мы солдат — бунт внутри был бы подавлен с максимальной жестокостью, при помощи танковых орудий и пехотных пулеметов. Но когда батальон ушли, и на охране осталась только рота стрелков и пулеметчики на вышках — пацаны и девчата дали волю своей кровожадности…
— Стояли звери
Около двери,
В них стреляли,
Они умирали. — продекламировал я, оглядывая тот самый зверинец.