— Это я-то старая? Да ты, муженёк, на себя посмотри! Тоже, небось, не первой свежести-то будешь! — взбеленилась женщина с огненно-рыжими волосами, покручивая колёсико с нитью.
Свет оказался ярок, и он захлопнул око, но тут же, исхитрившись, глянул из-под ресниц на обладателя зычного баса.
— Ну, дак, тебе и подарок мой тогда ни к чему. А то, гляди-ка, мать, чего я тебе притащил!
Из глубины комнаты Василий увидел, что в дверях стоит высоченный широкоплечий седобородый дед в тяжёлой и длинной, до самого пола, белой шубе.
Хитровато улыбаясь, старик полез за пазуху и извлёк оттуда золотистое крупное яблоко. Божественный аромат моментально заполонил всю горницу.
Женщина, оставив работу — колесо вертелось само — кокетливо приняла подарок. Последовал затяжной страстный поцелуй, при виде которого у Василия аж мурашки пошли по коже. Дед крякнул и огладил окладистую седую бороду.
Оглянувшись на парня, хозяйка живо поняла, что тот уже не спит, сколь Василий ни притворялся.
— С добрым утром, добрый молодец. Пора вставать.
Отбросив тёплую шкуру медведя, парень обнаружил, что на нём нет не то что гимнастерки, но даже армейского нижнего белья. Зато была какая-то холщовая рубаха до колен.
— Взять бы свечку в руки — сошёл бы за ангела-послушника, — подумал он.
— Ну, положим, на ангела ты не больно похож, а вот, на Ваньку-царевича — смахиваешь здорово! — бесцеремонно расхохотался Хозяин и, сбросив шубу, присел на скамью.
— Ну и стыд! — опять промелькнула мысль.
— А чего срамного-то? Ноги, как ноги. Мои, вон, волосатее.
Скинув здоровенный валенок, дед размотал портянку и показал заросшую густым рыжим волосом голень.
— Вот это ножища? — удивился про себя Василий, — Даже у Виктюка с Донбасса поменьше будет.
На это мужик ничего не ответил, а затопал босыми ступнями по доскам к кадушке с кипящей водой, что вынесла откуда-то женщина. Та забрала обувь и, подмигнув парню, снова зачем-то вышла.
— Долго же я спал, — промолвил Василий, испытывая почему-то странную робость в присутствии хозяев.
— Разве ж это долго? Иные и по сто, и по двести лет могут всхрапнуть. Время ничего не значит! — старец погрузил ногу в кипяток, блаженно зажмурившись.
— А понимаю, летаргический сон, называется. Фельдшер сказывал.
— А кто-то уже тысячу лет в беспамятстве, и всё — ничего, — пробасил ученый старик.
— Ну, тут ты, отец, загнул! — оживился Василий.
— Всё может быть, — лаконично вымолвил тот в ответ и хлопнул в ладоши.
То ли парню почудилось, но, скорее всего, так оно и было. Деревянная кадушка приподнялась на полом и зашагала из комнаты вон.
— Ёлки-палки? — Василий протёр глаза.
— Пойдем, умоемся с дороги! — предложил дед, оставшись, как и его гость, в одной рубахе. — А баб стыдиться нечего, видали и ещё голее.
Неожиданно для парня они вышли во двор.
— Видать, лесничество какое-то… — объяснил себе сержант.
Впрочем, ни на какое лесничество дом не походил, это был красивый двухэтажный терем, срубленный на старинный лад. Неподалеку Василий приметил синюю гладь льда, сковавшего небольшой пруд. А между ним и самим теремом были вкопаны толстые столбы с физиономиями бородатых мужиков, вроде того, что родный дядька установил у себя перед окном. На крыше дома, сложив крылья, громоздилась пернатое создание с женской головой и голой грудью.
Тут Хозяин вообще скинул исподнее и, болтая здоровым мужским естеством, принялся обтираться снегом. Василий замер, глядя на мощный, достойный античных скульпторов, торс.
— Тебя как звать, отец?
— Кличут по-разному, когда Седобородым, когда Высоким, но чаще Власием, Власом стало быть! Эх, хорошо! … Зови и ты меня так — не ошибёшься! …Что, не любо такое мытье? — усмехнулся Влас. — Да, не та нынче молодежь. Не та!
— Батюшки! — всплеснула руками хозяйка, выбегая на крыльцо, — Эк чего удумал! Гостя простудишь!
— В здоровом теле, Виевна, здоровый дух! — обернулся к ней дед, даже не прикрывшись, и Василий отметил, что шея у Власа со спины почему-то синяя.
— У него дырка в плече…
— Была… ты хочешь сказать. А на шею мою, добрый молодец, не удивляйся. Это она из-за чужой жадности такая. Выпил, понимаешь, когда-то одну гадость. Вспоминать тошно. Но есть такое слово — надо.
Василий рванул с себя рубаху и уставился на едва заметную звёздочку чуть выше подмышки.
— Я тут подлечила тебя малость, — просто сказала Виевна.
— Спасибо, хозяйка? Но как? Каким образом.