— Вы у себя дома.
— Кто вы и что вам нужно? — спросил учёный, с усилием открывая глаза, — У вас «не оксфордский» акцент.
— Даёте ли вы слово выслушать всё до конца, мне незачем лгать.
— Даю слово. По-моему, вы иностранец, — уточнил старик.
— У нас мало времени, это верно точно так же, как и то, что вас зовут Оливер Хевисайд.
— Да, меня так зовут. И я скоро умру, — просто ответил учёный, — Итак, что вы здесь делаете, молодой человек?
— Я не грабитель.
— Полагаю, те двое, что лежат на полу, — Хевисайд улыбнулся, слегка приподнялся на локтях и глянул вниз, — стали бы утверждать точно так же, попади они в руки Скотланд-Ярда.
— Я пришел из той страны, что ещё не отмечена на карте.
— Гм. Ко мне зачастили гости, и особенно незваные. Не обижайтесь, юноша. Я не хотел вас обидеть, — учёный закашлялся и рухнул на подушки.
Незнакомец поспешно приблизил к его губам узкую металлическую флягу.
— Это коньяк?
— Нет! Но всё равно, пейте! Он придаст вам силы.
— В самом деле, очень вкусно! Благодарю вас, мой нечаянный спаситель, — хрипло рассмеялся Хевисайд.
Тот снял шлем, огладил ладонью короткую бороду, поднял на учёного чистые голубые глаза. Их взгляды встретились.
— Мы удивительно похожи? — изумился старик. — Вылитый я, — пробормотал он немного спустя, приглядываясь.
— Я был ещё мальчишкой, когда прочитал историю Вашей жизни. Я восхищался Вами, как ученик может боготворить любимого учителя. Я не из страны вообще, как географического пространства — нас разделяет целый век. Но меньше слов. У нас осталось два часа! Вы скоро перестанете существовать здесь и в это время. Взгляните, — я представлю вам самые неопровержимые доказательства…
Незнакомец протянул учёному маленький потрёпанный белёсый том.
— Кажется, это кириллица? — сказал Хевисайд.
— Пролистайте.
На развороте учёный нашел фотографию и несколько минут вглядывался в неё.
— Гм… Когда это они успели? Я никогда так хорошо не выглядел, — улыбнулся старик.
— Это копия с вашего портрета, — пояснил молодой гость, — ни единого позднего фото не сохранилось. И это большая удача!
Затем была страница на английском. Там значилось:
«Оливер Хевисайд», Москва, Наука, 1985 год…
Потом шла аннотация на двух языках.
— Это будет через шестьдесят лет! — вымолвил незнакомец.
— Так… Оливер Хевисайд, год рождения 1850, год смерти 1925… — учёный поднял глаза на пришельца, тот кивнул. — На протяжении всей жизни вёл очень замкнутый образ жизни чудака-одиночки… Разработка операционного исчисления… Расчистка трактата Максвелла и запись его уравнений через напряжённость… Слой Хевисайда-Кеннели… Сведение механической массы к электромагнитной…
Старик отложил книгу разворотом вниз и тяжело вздохнул.
— Научная активность была поразительно высока, однако, огромное число его исследований, — продолжал незнакомец наизусть, — осталось при жизни неопубликованными и неизвестными современникам. Блестящий инженер, физик и математик, он вёл научные исследования до конца жизни.
— Вы полагаете, моё время совсем вышло? — проговорил старик, — Я думал, что протяну ещё немного, хотя конец очевиден.
— У вас не осталось и полутора часов, — подтвердил гость, запалив лампу и поставив ее на стул при кровати.
Хевисайд снова принялся за чтение:
«Предсказан монополь Дирака… Предсказано излучение Вавилова-Черенкова… Разработана система сверхдальней радиосвязи… Пионерские работы в области сверхдвижения… Разработка Единой Теории Поля. Член Королевского общества — не приехал на торжественное заседание по приёму…»
— Добавим к этому вывод знаменитой формулы Специальной Теории Относительности, первооткрывателем которой считают Альберта Эйнштейна, — заключил пришелец.
Хевисайд уронил книгу на колени. Медленно сложил её. Потом он молчал.
— Я полагаю, вам также нужны мои рукописи, — произнес он наконец.
— Нет! Нам нужны вы, лорд Оливер Хевисайд. Считайте, что я предлагаю Вам, ну, в некотором роде загробную жизнь. Только люди ныне, там, в моём грядущем — как боги.
— Этого-то я и опасался, — слабо улыбнулся старик.
— И потому Вы сожгли свои записи? — то ли спросил, то ли подтвердил гость.
— Они слишком опасны для общества, где правят единицы, или для того мира, где не правит никто! — из последних сил проговорил Хевисайд.
— А что вы скажете о мире, который принадлежит только учёным, — возразил незнакомец торопливо.