Такова природа авторитета, таков его материальный и внутренний характер в порядке, созданном Христом. Авторитет, учрежденный Христом на земле, проистекает не из своей свободы, не из своеволия, но из объективного бытия, из божественного порядка. Провозглашаемые Церковью законы обязывают людей не потому, что этого хотят те, кто их проповедует, но потому, что эти законы проистекают из природы личности человека и общества, потому, что они являются законами нашей собственной жизни. Как красный свет на улице сам по себе не создает опасности для проезжающих, но только предупреждает, так и Церковь своим запретом или позволением не создает ни добродетелей, ни грехов, но только обращает внимание людей на то, где они находятся. Поэтому авторитет Церкви связан с необыкновенной ответственностью. Этот авторитет, обязывая совесть человека, и сам должен свято следить за тем, чтобы то, что он провозглашает, было выражением объективного божественного порядка, а не выражением желаний его воли. В противном случае этот авторитет вместо того, чтобы быть орудием Царства Христова, может превратиться в средство укрепления инквизиторского дела. Не вызывает никакого сомнения то, что в процессе истории, в те периоды, когда уменьшалось чувство ответственности, материальный внутренний авторитет иногда превращался во внешний формальный. Но такое искажение всегда исправлялось и исправляется божественным Провидением. Чисто формальный авторитет в Церкви — это отсутствие единства со Святым Духом. Инквизитор как раз и хочет всю свою власть построить именно на таком авторитете и создать, тем самым, антихристовое по существу царство, в котором значимым было бы не то, что говорится, но то, кем говорится. Между тем в Царстве Христа основное значение принадлежит содержанию (что говорит), а не чьей-то формальной воле (кто говорит). Св. апостол Павел заметил, что не следует верить даже ангелу сошедшему с небес и провозглашающему не то, что провозглашали апостолы. Учение, оставленное Христом Церкви, есть выражение глубинной сущности человека и мира, поэтому это учение неизменно во веки, как неизменен Бог, содержащий в себе эту сущность. Поэтому и авторитетом является только тот, кто это учение выражает и провозглашает. Все, что вступает в противоречие с этим учением, тем самым вступает в противоречие с бытием и нашей совестью. Формально авторитет может быть очень высок, но ему, как и тому, преданному проклятию, ангелу не следует подчиняться.
Этот довольно обширный анализ показал нам, чем и как различаются одни и те же средства в зависимости от того, кто ими пользуется -- Христос или инквизитор. Чудо, тайна и авторитет используются и в царстве Христа, и в царстве инквизитора, но смысл и характер их различны. Если чудо является выражением любви Бога к человеку, тогда оно есть знак и средство Христа. Но если оно своей удивительностью служит лишь доказательством сверхчеловеческой силы, тогда оно — знак антихриста. Когда тайна есть предъявление божественного содержания природному, не освещенному благодатью уму, тогда она есть начало учения Христа. Если же тайна является выражением только самой загадочности и непостижимости, тогда она — средство антихристова царства. Когда авторитет является выражением объективной идеальной действительности, которая основывается на своем божественном первообразе, тогда этот авторитет — часть порядка Христа. Если же он является всего лишь выражением формальной воли, тогда этот авторитет — средство антихриста. Все эти три могущественные силы, единственные силы на земле, как их называет инквизитор, имеют две стороны: материальную и формальную. Чудо содержит в себе действенность и удивительность; тайна -- содержание и непостижимость; авторитет -- норму и волю. Христос подчеркивает и основывается на материальном аспекте этих трех сил: на спасительной и благотворной действенности чуда; на божественном содержании тайны; на нормах бытия в авторитете. Инквизитор основывается (тем самым его выделяя) на формальном аспекте этих трех сил: на удивительности чуда, на непостижимости тайны и на воле авторитета. Поэтому этика Христа, если мы воспользуемся терминологией М. Шелера, это материальная этика ценностей, а этика инквизитора -- формальная этика законов и приказов. В истории эти две этики идут через века в постоянной борьбе друг с другом. Время от времени они определяют своим духом характер целых народов и эпох. Формализм инквизитора борется с онтологическими ценностями Христа.