Человек, а не бог является хозяином земли, а человеку помогает паука и труд: «От твоей разумнейшей философии я жду помощи, желая повысить плодородие. Но не следует ли в таком деле ждать помощи от господа бога? Всевышний предоставляет в этом мире всему идти своим путем, по законам природы. Поэтому никакие обстоятельства не должны быть нам помехой, и мы должны применять самые решительные меры для исправления погрешностей природы. Бог не разгневается, если бесплодные поля и деревья, не дающие плодов, при помощи умелой обработки и прилежного труда мы сделаем обильными» 147.
Глава пятая
РАСПРАВА
Мудро презирать дни нашей короткой жизни, неопределенной, полной тяжелых трудов, чтобы добиться бессмертного имени среди потомков
Когда Ванини говорил о презрении к жизни, он имел в виду презрительное, бесстрашное отношение к реальной возможности попасть в руки инквизиции. Вся жизнь его — это трудная и опасная борьба, трагический финал которой Ванини мог предвидеть: «Макиавелли, — писал Ванини, — говорит: «все, кто стремится поддержать истину, не имея оружия для ее защиты, погибают самым несчастным образом». Весь опыт жизни Ванини показывал ему, что бороться в одиночку со страшной машиной католицизма — безрассудно. Поиски «свободной страны», в которой можно было бы успешно вести борьбу с религиозным мракобесием и свободно изучать и проповедовать истинную науку, окончились безрезультатно. Наиболее простым выходом было бы склониться под тяжестью католического креста и вести спокойную жизнь философа-богослова. Ванини не пошел по этому пути и продолжал героическую борьбу. В этом и состоит истинный научный и человеческий подвиг Джулио Ванини. Его стойкое поведение в последние минуты жизни лишь завершает героический образ великого атеиста. Ванини вел жизнь, «полную тяжелых трудов», — неустанной работы и борьбы, жизнь «неопределенную», то есть заполненную постоянными опасностями, жизнь, которая могла быть пре сечена каждый день. Ванини понимал, что такая жизнь— коротка, но не пытался продлить ее ценой отказа от своих идей. Его вдохновляла и поддерживала мысль о том, что от его дел останется заметный след в истории и что потомство будет ему благодарно. Отлично понимая, что неминуемо погибнет, Ванини не оставлял поля боя. «Время восстания против схоластики исполнено драматического интереса, — писал А. И. Герцен — Читая биографии, развертывая писания энергических людей, рвавших цепи, которые окутывали науку, вы увидите разом двойную борьбу, в которую они были вовлечены. Одна совершается в их душе — борьба психологическая, трудная, волнующая их беспрерывно, придающая многим и^ них эксцентрический, почти судорожный вид. Другая борьба — наружная, оканчивающаяся на костре, в темнице; ибо схоластика, устрашенная нападками, спряталась за инквизицию, смертными приговорами возражая на смелые тезисы противников, и вырывала им язык клещами палача, заставляя умолкать»149
Именно такими были жизнь и борьба Ванини, таков был и финал этой борьбы. Последняя трагическая страница его биографии связана с Тулузой.
Когда доктора Сорбонны вынесли решение о сожжении «Диалогов», Ванини вынужден был бежать из Парижа. Католические богословы Парижского университета отвечали на убийственные доводы философа-атеиста сожжением его книг, — они прятались за инквизицию. Черная жандармерия католической церкви была страшна, однако и сама она была в страхе от беспощадно звучавшего слова Ванини. Среди церковников ходил слух о том, что якобы Ванини, угнетенный постоянной бедностью, решил покончить с ней своеобразным способом: он послал папе римскому требование срочно предоставить ему бенефиций, угрожая в противном случае через три месяца подорвать всю христианскую веру. Этот слух значителен во всех отношениях: он показывает направленность творческой деятельности Ванини, говорит о значимости его фигуры и в то же время показывает, в какой накаленной атмосфере жил автор «Диалогов» в Париже. Очевидно, католические ортодоксы вели психологическую подготовку к процессу против Ванини. Иезуит Дюран предполагает, что такое письмо действительно было написано Ванини в порядке литературного упражнения и не было послано папе Возможно, Ванини написал такое письмо памфлет, ознакомив с ним лишь узкий круг друзей, и если оно стало известно в католических кругах, здесь не обошлось без шпионажа. Агенты инквизиции проникали всюду.