В XIX в. взгляды на творчество Ванини претерпели существенные изменения. Интересны в этом отношении труды крупнейшего немецкого философа-идеалиста Гегеля (1770–1831). Он относил Ванини к деятелям эпохи Возрождения, отмечая их горячее влечение к мыслительному познанию глубочайших и конкретных явлений, хотя бесконечная фантастика, дикое воображение, погоня за сокровенными астрологическими, геометрическими и другими знаниями помутила у них чистоту этого настроения. Они чувствовали в себе, — говорит Гегель, — неодолимое влечение добыть сущность вещей своими собственными силами. Это были люди с кипучей натурой, с беспокойным, диким характером, полным энтузиазма, мешавшего им достигнуть научного спокойствия. Эту общую характеристику Гегель относил и к Ванини, которого он именует Юлием Цезарем. Гегель ставил его в один ряд с Кардано, Помпонацци, Бруно. «Ум Ванини, — считал Гегель, — получил импульс главным образом от оригинального мышления Кардана». «В его лице мы видим восстание разума, философствования против теологии». Гегель допускает некоторую натяжку, продлевая эпоху Возрождения до второго десятилетия XVII в., но правильно подчеркивает связь философии Ванини с лучшими традициями этой эпохи, определяет ее сложность и противоречивость. Если Гегель и не приходит к четкому определению философии Ванини как атеистической, он все же говорит, что «сожгли Ванини на костре, как атеиста» 169.
Европейская буржуазия середины XIX в. откровенно стала отказываться от революционных грехов своей молодости и, став безраздельно господствующим классом, снова приняла на вооружение религию и даже ненавистный ей когда-то католицизм. Последний поставил свою идеологию на службу капитализму. Примирение буржуазии с католицизмом оказало свое влияние па отношение буржуазных писателей к наследию Вапини. Бунтарь атеист стал им чужд, идеи его — опасны. В связи с этим в некоторых исследованиях Ванини характеризовали как скептика-релятивиста 170, изымая из его творчества главное, «забывая» о «штурме небес», который всю жизнь вел Ванини. В доказательство его скептицизма буржуазные писатели могли привести замечания Ванини из «Диалогов». Когда Александр говорил ему: «Ты должен испытать великую радость в изучении секретов природы», Ванини отвечал ему: «Это изучение истощило меня. Весь пыл человеческой души не может дать нам совершенного знания явлений… Я готов взбеситься от зависти к Агриппе, который написал книгу о суетности наук». Это высказывание Ванини они трактуют утрированно, отрывая его от всех остальных, а главное — от всей его деятельности, направленной на изучение общества и явлений природы. Действительным девизом жизни и деятельности Ванини было другое его высказывание в тех же «Диалогах», уже приводившееся ранее: «Я никогда не отказывался от любого удобного случая обучиться чему-либо… уверенный, что мы знаем гораздо меньше по сравнению с тем, чего мы не знаем» 171. До конца жизни Ванини придерживался этого правила. Его высказывание о «суетности наук» говорит о его ненасытной жажде знаний, о стремлении применить их к жизни, о противоречии между желанием и возможностью.
Скептицизм античной эпохи высоко оценивался Марксом, который говорил об образованности и критических суждениях философов-скептиков древности. В то же время он отмечал, что в их учении сказалось вырождение некогда сильной философской мысли. В эпоху Возрождения скептицизм как философское учение сыграл в достаточной мере прогрессивную роль, так как он был направлен па борьбу с средневековой феодально-церковной идеологией. Так, французский прогрессивный мыслитель Пьер Бейль (1647–1706), как говорится в работе Маркса и Энгельса «Святое семейство», «не только разрушил метафизику с помощью скептицизма, подготовив тем самым почву для усвоения материализма и философии здравого смысла во Франции. Он возвестил появление атеистического общества, которому вскоре суждено было начать существовать…». «Его оружием был скептицизм, выкованный из волшебных формул самой метафизики». Метафизика этого периода еще «заключала в себе положительное, земное содержание…» 172.
Бейль, который «возвестил появление атеистического общества», так писал в своем «Историческом словаре» о роли и характере деятельности великого итальянского атеиста: «Ванини, сожженный в Тулузе за свой атеизм в 1619 г., всегда был достаточно сдержан в своем поведении, и если кто-либо предпринял бы против него уголовный процесс по какой-либо иной причине, чем в связи с его учением, тот сильно рисковал бы быть побежденным клеветой». Итак, философ-скептик Бейль воспринимал Ванини как атеиста.