Но, увы… Десятилетия страха, постоянного унижения, бесконечного кровопролития вселят лишь озлобление в души людей, породят всеобщую ненависть, недоверие, вероломство как среди «простой чади», простолюдинов, так и среди правителей Русской земли.
…Даже язычники, Божьего слова не зная, не убивают единоверцев своих, не грабят, не обвиняют, не клевещут, не крадут, не зарятся на чужое, — продолжает в другой своей проповеди Серапион, — никакой неверный не продаст своего брата, но если кого-то постигнет беда — выкупят его и на жизнь дадут ему… Мы же считаем себя православными, во имя Божье крещёнными и, заповедь Божию зная, неправды всегда преисполнены, и зависти, и немилосердья: братий своих мы грабим и убиваем, язычникам их продаём; доносами, завистью, если бы можно, так съели б друг друга, — но Бог охраняет. Вельможа или простой человек — каждый добычи желает, ищет, как бы обидеть кого. Окаянный, кого поедаешь?! Не такого ли человека, как ты сам?.. Потому вам с мольбой говорю: раскаемся все мы сердечно — и Бог оставит свой гнев, отвратимся от всех злодеяний — и Господь Бог да вернётся к нам…
Летописцы рисуют ужасающие картины нравственной деградации русского общества того времени. Это выразится во многом, но, может быть, страшнее всего в том, что сами русские князья будут приводить татарские рати на Русь для того, чтобы решить тот или иной спор, получить то или иное княжение. И эти новые рати будут не менее опустошительными, чем первое Батыево разорение…
Так более чем на два столетия Русь окажется под властью монгольских ханов (или «царей», как их будут называть на Руси), превратится в один из «улусов» великой Монгольской империи. Русские князья один за другим потянутся на восток, в Орду, на поклон к «царю» Батыю, чтобы после изъявления покорности получить от него особый ярлык на владение отчими землями. И расплачиваться за этот ярлык придётся не только унижением, но и огромной данью — серебром, мехами и — что страшнее всего — людьми: тысячи русских людей будут уведены татарами в рабство или же в качестве живой силы примут участие в многочисленных войнах, которые те вели в других странах.
…Между тем гибель Юрия и его сыновей привела к изменениям на великокняжеском престоле и на прочих столах Северо-Восточной Руси.
В лето 6746 (1238). Ярослав, сын великого Всеволода, занял стол во Владимире. И была радость великая среди христиан, которых Бог избавил рукой Своей крепкой от безбожных татар… В тот же год великий князь Ярослав отдал Суздаль брату своему Святославу. В тот же год отдал Ярослав Ивану Стародуб. В тот же год было мирно.
…Этих князей Бог спас от руки иноплеменников: благочестивого и правоверного великого князя Ярослава и его благородных сыновей; а было их шесть: Александр, Андрей, Константин, Афанасий[65], Даниил, Михаил; а Святослав с сыном Дмитрием, Иван Всеволодович, Владимир Константинович, два сына Василька — Борис и Глеб, Василий Всеволодович — и все они были сохранены Божьей благодатью…
ГОД 1239
Новгород. Торопец
В том же году Ярослав пошёл из Смоленска на литву, и литву победил, и князя их захватил; и, урядив смолян, посадил на княжение князя Всеволода[66], а сам со множеством полона и с великой честью вернулся восвояси.
В том же году, на зиму, взяли татары Мордовскую землю, и Муром сожгли, и по Клязьме воевали, и град Святой Богородицы Гороховец сожгли, а сами пошли в станы свои. Тогда же был пополох зол по всей земле, и сами не ведали люди, кто куда бежит.
В жизни же новгородского князя Александра Ярославича этот год принёс не только тревоги и скорбь, но и большую радость — он женился на княжне Александре, дочери полоцкого князя Бря-числава Васильковича[67]. Помимо прочего, брак этот должен был упрочить союз Новгорода с Полоцком.
Женился князь Александр, сын Ярославов, в Новгороде, взяв за себя в Полоцке у Брячислава дочь, и венчался в Торопце: тут кашу чинил[68], а в Новгороде — другую.
67
В. Н. Татищев по-другому называет имя супруги Александра — Параскевия (77.