– Говоря об ответственности перед народом, – кусая губы, произнес Николай, – вы имеете в виду этот самую вашу Ганину яму?
– Ганина яма, – ответил я, – это только крайний случай. Эксцесс исполнителя, так сказать. Ответственность перед народом наступила полутора годами ранее, когда никто не встал на защиту вашей рушащейся власти. Всем тогда показалось, что без царя жить им будет лучше и веселее. И кстати, не верьте разного рода либералам и буржуазным демократам в том, что они белые и пушистые, и если придут к власти, то не обидят даже мухи. Черта с два! Именно эти либеральные и демократические деятели сперва инициируют в армии и на флоте резню промонархически настроенных офицеров, а потом будут требовать крови вас и вашей семьи.
– Да я им уже и так не верю, – слабо улыбнулся император, – хотя за ваше предупреждение спасибо. Впрочем, я еще подумаю над вопросом, как говорит ваш господин Мартынов, чтобы и с елки спрыгнуть, и не оцарапаться. Мои дочери – это все, что у меня осталось, и я не хочу, чтобы в ходе передачи власти или после этого им был бы причинен хоть какой-нибудь вред. Поэтому, хоть дело о передаче власти мною, можно сказать, решенное, вопрос о преемнике и том способе, которым эта власть будет передана, для меня остается первоочередным. Так что можете передать моей маман, которая как я знаю, регулярно беседует с вами по поводу моего душевного состояния, что раньше времени с трона я не спрыгну, пусть не волнуется. – Немного помолчав, Николай спросил:– Скажите, господин Иванов, а можно ли хоть как-то узнать, какая из моих девочек является носительницей этой ужасной болезни, а какая нет? Ведь если уж господь не дал мне сына, я бы желал увидеть внуков. При этом я хочу, чтобы они были сильными и здоровыми, и чтобы тот кошмар, что описан в моих дневниках, не повторился на одно поколение позже.
– Не знаю, – пожал я плечами, – я не врач, но подозреваю, что в условиях начала двадцатого века никак. Даже в наше время это была не самая простая и дешевая операция, требующая специального оборудования и квалифицированных специалистов… впрочем, в самое ближайшее время в Петербург для того, чтобы двинуть вперед научный прогресс, приедет команда наших специалистов – врачей, инженеров, математиков и прочих. Старший по медицинской части там Лев Борисович Шкловский – одновременно полковник медицинской службы и профессор медицины. Он, разумеется, не узкий специалист-генетик, но данным вопросом владеет в многократно большем объеме, чем я. Проконсультируйтесь с ним и примите его слова как истину в последней инстанции. Лучше него этим вопросом не владеет здесь никто.
– Да уж, господин Иванов, – покачал головой Николай, – умеете вы воодушевить. Что же, я подожду приезда этого вашего профессора Шкловского, и пусть знает, что у меня значительное личное состояние, и в случае необходимости я оплачу расходы по исследованиям в данном направлении…
«Давно бы так, – подумал я тогда, – а то на дворцы, пьянки и гулянки, у русских царей деньги находились, а вот на науку нет. В кои-то веки все будет наоборот.»
И вот сегодня, когда все окончательно было подсчитано и колонны японских пленных унылыми вереницами код конвоем казаков потянулись по дороге на Фынхуанчен под гром орудийных салютов и победные звуки фанфар, Николай вернулся к разговору о преемнике. Он заявился в гостиную со свернутым в рулончик номером «Русского Инвалида», где на развороте была большая статья о Тюреченском сражении, подписанная военным корреспондентом Петром Красновым*, которая в превосходных тонах расписывала все перипетии битвы на реке Ялу.
Примечание авторов: * в 1901 году Петр Краснов командирован военным министром на Дальний Восток для изучения быта Маньчжурии, Китая, Японии и Индии. Во время боксёрского восстания в Китае и русско-японской войны – военный корреспондент. Сотрудничал в журналах «Русский Инвалид», «Разведчик», «Вестник русской конницы» и многих других.
Упомянут в дневнике Николая II за 3 января 1905 года «…Приняли атаманца Краснова, кот. приехал из Маньчжурии; он рассказывал нам много интересного о войне. В «Рус. инвалиде» он пишет статьи о ней.»
Будущий изменник Родины и враг народа аж слюнями брызгал от восторга, расписывая, как русские чудо-богатыри побили желтомордых макак. Даже в этом восторге русской победой было что-то такое гаденькое и не наше, какая гнилостная червоточина, говорящая о том, что слово «русский народ» для этого человека пустой звук, и как только это станет выгодно, он предаст этот народ без колебаний и сожалений*. Впрочем, хватит о Краснове. Если его там не опознал и не пристрелил Новиков или кто-нибудь из наших, то, значит, так тому и быть. Пока. Насколько я знаю Павла Павловича, однажды он вернется к этому вопросу и окончательно унасекомит всех замаравших себя предательством России, какими бы мотивами они при этом ни руководствовались.